поднялась с кровати и встала, припадочно вздрагивая, безумно вылупив свои покрасневшие запавшие глаза.

— Это ты! Это ты! — повторила она, и её толстые губы скривились в болезненной гримасе.

— Нет, — выдавил я из себя. — Это… Этого не может быть.

— Это ты! — вскрикнула женщина и подалась вперед, неестественно и неловко, как будто её толкнули.

Она вытянула дрожащие руки и почти упала меня. Я успел схватить её за плечи и попытался оттолкнуть от себя, но женщина вдруг затряслась, как во время агонии. Она прижалась к моей груди и заплакала, обнимая меня за плечи.

— Я думала, что ты мёртв! — стонала она. — Я думала, они убили тебя… Как же я рада! Это ты!

Она подняла на меня заплаканные глаза.

— Это не ты, — сказал я. — Ты не Лида.

Женщина испуганно приоткрыла свой некрасивый рот.

— Извините. — Я отстранил её от себя и отступил к двери. — Извините, но я не знаю вас.

— Что? — Женщина уставилась на меня вытаращенными покрасневшими глазами. — Что они с тобой сделали? Это ведь ты! Это ты!

Она упала на колени и заплакала. Открытый дверной проём, спасительная темнота, был лишь в нескольких шагах от меня, но я остановился. На секунду мне захотелось подойти к ней, утешить, узнать, что она помнит о произошедшем на корабле, но потом я понял, что не могу оставаться здесь ни секунды.

Я повернулся и вышел из камеры. Таис быстро закрыла за мной дверь — послышался грохот, щелкнули активированные замки, — и я вздохнул с облегчением.

— Извини, — сказала Таис. — Я… я даже не знаю, что сказать. Не представляю, каково тебе сейчас.

Дышать снова стало тяжело, грудную клетку сжало, как во время удушья, и я уперся рукой о стену, чтобы не упасть.

— Кто эта женщина? — спросил я.

— Один из операторов с Ахилла, — ответила Таис. — Это всё, что я знаю. Я ведь даже имя её…

— Это не её имя! — перебил я Таис.

Таис подошла ко мне и положила руку мне на плечо.

— Это тяжело, я знаю, — сказала она. — Но потом будет легче. Это твой шаг… твой путь к выздоровлению.

— Нет! — Я сбросил руку Таис, и меня затрясло. — Нет! Это не она! Ты ничего не поняла! Кто вообще эта женщина?

Таис испуганно отступила от меня.

— Кто эта женщина?! — крикнул я. — Зачем она здесь?

Таис молчала.

В глазах у меня потемнело.

— Зачем вы так мучаете меня? — прохрипел я. — Это ведь очередной тест? Игра… Как тот… как тот разговор шёпотом в моей камере. Как вся эта…

— Ну, — тихо сказала Таис, — если так тебе будет проще.

— Проще? — Я попытался усмехнуться, но вместо этого лицо моё скривилось в страшной гримасе, как у той женщины, которая называла себя Лидой. — Как теперь может быть проще? Кто я теперь?

— Я не понимаю, — сказала Таис.

— Что… — Я сделал несколько шагов по направлению к Таис, шатаясь. — Что я такое? Все мои чувства, я сам — это лишь испорченные воспоминания? Ошибка нейролинка?

По моему лицу стекали слёзы. Голова отяжелела, как перед обмороком. Всё вокруг медленно застилала темнота, я почти ничего не видел.

— Поверь мне, — прозвучал её голос, голос Лиды. — Я помогу тебе. Я сделаю всё… всё, что от меня зависит.

Она обняла меня за плечи.

— Не сдавайся сейчас, — сказала она.

Я посмотрел на запёкшуюся рану у неё над виском; вся её правая щека и лоб были тёмными от крови.

Мне полегчало. Я вздохнул полной грудью. Головокружение прошло. Темнота, которая ещё несколько секунд пыталась накрыть меня чёрной волной, неожиданно отступила, рассеялась на свету.

На её свету.

— Прости меня, — сказал я. — Прости меня.

— Ничего.

Таис прижалась ко мне, я почувствовал её тепло, сердцебиение, тусклый запах крови, похожий на ртуть. Мои руки заскользили по её спине, спустились к талии. Я коснулся заднего кармана её брюк, из которого торчал какой-то угловатый предмет.

Таис дёрнулась, но было уже поздно.

Я сам не понимал, что делаю. Она попыталась отобрать у меня картридж, но я оттолкнул её рукой, и она, охнув, осела на пол. Через секунду я уже держал заряженный пистолет.

Таис посмотрела в направленное на неё оружие.

— Ну что ж, — сказала она. — Если тебе это… Если так ты видишь свой выход… Стреляй!

Она гордо вскинула голову, и глаза её блеснули.

— Стрелять? — спросил я. — Нет, что ты. Зачем мне стрелять в тебя? Я же люблю тебя, Лида.

Таис всё поняла, но уже ничего не могла поделать. Я прижал дуло пистолета к своей груди и дёрнул за спусковой крючок.

Таис закричала.

И меня накрыла темнота.

2

Я открыл глаза.

Взгляд мой упёрся в ровный пустой потолок, залитый слепящим светом, и мне показалось, что меня окружает глухая бесцветная пустота.

Чувства возвращались постепенно — я медленно оживал, возвращаясь в реальность после опустошительного, похожего на смерть сна.

Сначала горло свело от горечи и сухости, как у умирающего от жажды, а потом меня начал пробирать калёный холод, начиная с пальцев босых ног, словно я отходил от крио-заморозки.

Я вдохнул, попробовал приподняться, и рука моя со скрипом заскользила по плотной полиэтиленовой плёнке.

Я лежал на узкой больничной койке, похожей на противень для трупов. Я снова был в своей камере — или в ещё одной, точно такой же. Меня переодели в новую синтетическую робу — ломкую и пахнущую резиной, без пятен крови на рукаве. Правое плечо стягивал тугой медицинский жгут, фиксирующая повязка — наверняка мне снова внедрили имплантат, отравляющее нервные окончания яблочное семя, однако меня это уже не волновало. Глаза мои слезились из-за светящейся белизны обступающих меня стен.

Я попробовал встать.

Меня покачивало, мне хотелось пить, ноги сводило так, как будто я много суток провёл в невесомости, и мышцы отвыкли от силы притяжения, однако в остальном я чувствовал хорошо. Голова была свежей, дышалось легко.

Я проснулся.

Я сделал несколько шагов и тут же застыл — всё произошедшее вспыхнуло передо мной, ослепив, лишив точки опоры. Я пошатнулся и прижал руку к груди. Не было ни ощутимых ран, ни даже повязки. Я не чувствовал боли. Как будто всё это оказалось лишь невыносимо долгим безумным сном.

Глазок панорамной камеры тускло светился над закрытой дверью.

— Эй! — крикнул я. — Здесь кто-то есть?

Электрическое око камеры на секунду мигнуло, присматриваясь.

— Что произошло? — спросил я, глядя, сощурившись, в пустой потолок.

— Успокойтесь! — послышался металлизированный голос над головой. — Вам нельзя много двигаться. Ложитесь в постель.

— Но как… — Я не мог подобрать