Четвертая дверь вела в кают-компанию и каюты экипажа. В каюте командира на стене фотография молодой женщины и портрет девочки лет семи с голубыми глазами и лукавой улыбкой. Пименов вздохнул, повернул фотографии к стене и сказал:
— Ну, командир, принимай! Теперь это твой корабль, твоя каюта.
Он сходил в рубку управления, принес оттуда свой контейнер, оставил мясную пасту в холодильнике, остальное сложил в шкафчик. Затем снова пошел в библиотеку. Книги и фильмы. Толстые тома в золоченых переплетах и узкие пленки на пластмассовых катушках… А вот и то, что нужно: он нашел «Звездную лоцию» Сэлинджера — книжку, о которой упоминалось в предисловиях ко всем современным учебникам астронавигации. Он быстро начал вспоминать. Об этой проекции им читали в лекциях по истории космонавигации… Модели систем управления стояли в Музее Циолковского в Калуге. Он помнил, как экскурсовод долго и скучно рассказывал студентам о недостатках этих систем и преимуществах систем современных. Валька Штернберг тогда чуть не уснул, Гарри и Маринка, как всегда, шептались в углу, а сам Лева Пименов думал о том, зачем им забивают голову ненужной дребеденью. «Вот бы послушать всю эту «дребедень» еще раз да поподробнее!»
«Однако Сэлинджер может немного подождать, — решил командир, откладывая в сторону «Звездную лоцию», — теперь самое главное — это восстановить связь, исправить передатчик. Второе — это определить положение «Летучего голландца» в пространстве и рассчитать его орбиту». Пименов перешел в радиорубку, стал просматривать и проверять блоки передатчика. Пименов не знал этих старых схем. Чтобы их изучить, потребовалось бы слишком много времени. Передатчик так и не заработал…
А «Летучий голландец» мчался дальше по своей орбите, описывая громадный эллипс вокруг Солнца. Где-то впереди судоходные тридцатые секторы. Пассажирские, грузовые, исследовательские ракеты. На них люди, люди… И туда летит эта старая калоша, приближая Пименова к людям и людей к неведомой опасности. Обязательно нужна связь. И еще необходимо увести «Голландца» из зоны, в которой он снова мог стать причиной аварии.
Пименов вспомнил об МП-149. Из-за его, Пименова, халатности и беспечности потерпел аварию патрульный корабль. Сам-то Пименов жив, а что там с его друзьями, что с МП-149?
Но долго раздумывать нельзя, нужно действовать. И Пименов опять засел в библиотеке. Он занимался английским, считал, возился с приборами в рубке управления, чертил. Через две недели он уже был в состоянии рассчитать самый лучший вариант возвращения на Землю. Но топлива оставалось очень мало. Лететь экономично — значит лететь не с максимальной скоростью. Полет до Земли должен продолжаться восемь месяцев, почти все время с выключенными двигателями. Хватит ли продовольствия? Да, хватит, если питаться разумно. «Нужно сбрасывать лишний вес, — сказал себе Пименов, — экономия сил, ни одного лишнего движения. Везде экономия!» Он отрезал от своего куска замороженного хлеба — сегодняшней порции — половину и положил ее в этиленовый хлебный термос — на завтра…
…А на следующий день в точно назначенный момент Пименов включил двигатели (кнопка «Запуск» была давно исправлена). «Дискавери» стал набирать скорость. Командир лежал в черном кожаном кресле и смотрел на показания приборов. Совсем недавно он вот так же лежал и силился найти кнопку, выключавшую двигатели… Теперь Пименов знает, где она. А такой кнопки, нажатие которой уничтожало бы корабль, нет вообще. Правда, «Дискавери» может все-таки взорваться. То есть взорвутся, конечно, двигатели. Но вместе с ними и корабль. Этот рычаг находится у входа в реакторный отсек под стеклом, в коробке с пломбой. Пименов так и не смог точно узнать, для чего был сделан такой рычаг. Видно, на случай какого-то особого режима реакторов. В инструкции говорилось, что включать этот рычаг можно не более чем на пять секунд. «Во избежание взрыва» — так там было сказано…
Двигатели отработали положенное время и смолкли. Вновь наступила тишина, прекратилась вибрация, замерли стрелки индикаторов. Теперь нужно только ждать, ждать… Почти восемь месяцев…
Пименов подумал, что теперь может поваляться, почитать старые книги, вообще отдохнуть. И действительно, дней десять он не вылезал из библиотеки, читал подряд и Эдгара По, и Харуэлла, и техническую литературу, улыбаясь иногда тому, с какой серьезностью ученые того времени обсуждали вопросы, известные теперь каждому школьнику.
Потом он решил немного размяться и походить по кораблю, обследовать отделения и трюмы, и это обследование затянулось почти на месяц. Командир ковырялся в старинных приборах, поражаясь, как с такой примитивной техникой можно было летать в пространство, исследовать миры и делать чудесные открытия. Пименов попал как бы в музей старинной утвари и аппаратуры. Все казалось интересным, все хотелось пощупать своими руками, попробовать в действии.
И он пробовал. Вертел громадные черные пластмассовые рукоятки, смотрел в окуляры, на экраны, пытался разобраться в устройстве приборов. К вечеру, усталый, он приходил в каюту и заваливался на койку… А утром все начиналось сначала: незнакомые приборы, странные предметы…
Но однажды, проснувшись, командир почувствовал, что сегодня ему не хочется идти ни в библиотеку, ни в трюмы, ни в машинное отделение. Не хотелось даже вообще вставать с постели. Не было аппетита. Пименов подумал, что захворал, но температура была нормальной, ничто не болело. «Просто напала лень, — решил командир, — нужно обязательно ее перебороть!» Вместо этого перевернулся на другой бок и снова уснул.
Он проспал еще часа три, затем вскочил с постели:
— Кто там? Кто здесь есть? Походил босиком по каюте, выглянул в коридор, прошелся по всем помещениям. Никого! Наверное, приснилось, хотя ему так ясно послышалось, будто кто-то его позвал: «Лева!»
— Приснилось!
Пименов оделся и пошел в библиотеку. Взял микрофильм «Марсианская палеоботаника». Тонкие листочки, похожие на земной остролист, отпечатки больших древовидных папоротников, а вот прямо настоящие кленовые листья.
В это время в дверь библиотеки постучали.
— Да-да! — машинально произнес Пименов и тут же бросился к двери.
В коридоре было пусто. Ровно светили лампы. Тишина. Пименов чертыхнулся и снова вернулся к палеоботанике. Досмотрел все кадры до конца. В коридоре послышались шаги. Пименов прыгнул с
