могла сказать, где была поверхность. Все было темно. Мои легкие горели. Моя голова пульсировала. Я

продолжала бороться. О, Боже, не позволь этому произойти.

Наконец я прорвалась. Я чувствовала солнечный свет и прохладный воздух, только

чтобы возвратиться вниз снова. Я вынырнула, но не могла остаться на плаву, казалось, будто я не помню, как надо плыть. Мое тело болело. Пребывание на воде было такой

борьбой, было таким облегчением, когда вода накрыла мою голову снова, и наступила

мирная тишина, которая окутала меня.

Я должна бороться, не сдаваться, пришлось заставить мои руки и ноги болтаться, поднимать голову выше.

Меня обхватили чьи-то руки. Казалось, они тянут меня вниз, и я боролась против них.

- Майя,- закричал Даниэль. - Это я.

Меня это не волновало. Мне нужно, чтобы он отпустил меня, оставил меня, дал мне

вздохнуть. Он сжал меня крепче, обнимая одной сильной рукой и плывя дальше.

Я сказала Дэниелю, чтобы он отпустил меня, что я могла бы доплыть до берега, чтобы он

просто нашел Серену, пожалуйста, найди Серену. Он думал, что я все еще была в панике

и продолжал тянуть меня пока, наконец, не швырнул меня на камни.

- Серена, - выдохнула я. - Найди Серену.

Он поднялся и оглядел берег, и я поняла, что он ничего не понял. О Боже, он не слышал

меня.

- Серена,- вопила я. - Она ушла под воду. Я старалась её найти.

Его глаза расширились. Он изогнулся и нырнул в озеро. Я скорчилась там, на скале, кашляя, когда он отплыл. Я смотрела, как он ныряет и снова поднимается. Ныряет и

снова поднимается. Ныряет и снова поднимается…

Они обыскали озеро в полдень и обнаружили тело Серены. Её смерть признали

случайностью. Здоровая девушка-подросток, капитан команды по плаванью, утонула.

Никто не знал, как это случилось. Глубинное течение. Судорога. Ужасный приступ

паники. Было много предположений, но ни одного ответа.

Скоро все, что осталось от Серены - это памятник во дворе школы. Город двинулся

дальше. Я нет. Что-то случилось, в этом озере, то, что я не могла объяснить. Но я смогу.

Однажды, я смогу.

Глава 1.

Я стояла под деревом и смотрела наверх на свою трехлапую рысь.

- Не буду тебя спускать. Будешь сидеть там пока не приду из школы. Может быть это

послужит тебе уроком.

Фитц извернулся, чтобы лизнуть свой бок.

- Даже не слушаешь меня, не так ли? Зачем я беспокоюсь?

- Тот же вопрос я задаю себе каждый день, - сказал голос позади меня.- Это хорошая

тренировка родительских обязанностей.

Папа спустился по ступенькам с крыльца. На нем была форма цвета хаки и его

форменная шляпа.

- Ого, событие городского масштаба для нашего смотрителя парка! - сказала я. - Вас даже

заставляют форму надевать. Мама Хейли будет счастлива. Она думает, что ты в ней круто

выглядишь.

Папа стал таким же красным как и его волосы.

Смех мамы донесся из студии.

- Майя Делани. Оставь отца в покое.

- Это сущая правда. Николь слышала, как она сказала, что любит парней в форме. Если

ты папе надоешь, её дверь открыта. Но тебе придется носить шляпу.

Папа издал сдавленный хрип.

Мама только рассмеялась.

- Спасибо, что предупредила. А теперь шевелитесь. Вы знаете, что будет, если вы

опоздаете. Дэниел ждать не будет. Придется его догонять.

- Что было бы наибольшим злом - хорошие дороги или скорость его грузовика?

Холодный нос потерся о мою руку.

- Даже Кэндзи знает, что вы опаздываете, - крикнула мама. - А сейчас идите.

Я махнула ей в окно её мастерской в передней части дома. Дойдя до конца подъездной

дорожки, я повернулась.

- Пап? Не мог бы ты…?

- Проверить птенцов, потому что ты снова проспала?

- Ну, да. Извини, - я попятилась. - В эти выходные мы едем в Ванкувер делать

татуировку на мой день рождения.

Он отрицательно покачал головой и направился большими шагами к сараю.

- Ну конечно, уходишь от разговора, - сказала я. - Какие у меня будут неприятности, если

я её сделаю?

- Завтра татуировки не будет, Майя, - крикнула мама. - Мы это ещё обсудим. А теперь

шевелись.

Папа исчез в сарае, где я держала раненых и брошенных животных, которых он находил

в парке. Я их выхаживала и отпускала, если могла, или передавала в центр для диких

животных, если не могла их выходить. Они не домашние животные. Фитц был

исключением. Его поймал капканщик, который никогда не видел рысей на острове, и

позвонил моему отцу. После того, как Фитц поправился после ампутации, я его

выпускала два раза, но он возвращался. Так он дал понять, что остается даже ради еды и

защиты от хищников с их четырьмя лапами.

Моим единственным домашним питомцем был Кэндзи, немецкая овчарка, которую

родители купили, когда мы переехали в Сэлмон-Крик, и они решили, что стофунтовый

пес будет хорошим другом для девочки, которая любит бродить по лесам, набитым

медведями, пумами и другой живностью, которые могли принять ее за легкую закуску.

Было бы все по-другому, если бы я взяла Кэндзи с собой на озеро в прошлом году?

Серена и я никогда не брали Кэндзи с собой, потому что когда мы с Сереной бесились, она думала, что мы тонем, и пыталась нас спасать. Кэндзи могла бы спасти Серену.

Я много об этом думала. Я много думала обо всем. Шесть месяцев психотерапии не

убедили меня в том, что я не права, когда говорю, что могла спасти Серену.

Мне не хотелось так начинать свой день, поэтому я отодвинула эти мысли в сторону, когда мы шли. Стояло божественное осеннее утро, необычно сухое для этой части

острова Ванкувер. Массивные канадские ели и кедры обрамляли дорогу, изрытую колеей.

Ветер заставлял танцевать солнце в качающихся ветвях и Кэндзи металась вдоль

дорожки, кидаясь на солнечные пятна как щенок. Пронизывающий ветерок разогнал

остатки сна, тревожа мозг запахами кедра и плодородной, влажной от росы земли.

Утро было тихое, как обычно. Никакого пригородного