общественности, целые, как выражается Завражный, "телегации". Причем пишут и приходят почти всегда, а не только, если корреспондент действительно что-то перепутал. Но в то мгновение, когда вытаскиваешь письмо из конверта, от этого не легче.

С первых строк я понял, что пишут по поводу моего последнего судебного очерка. Я провозился с ним больше месяца. А история такая. Восьмого марта в общежитии электротехнического техникума два третьекурсника желали выпить за женский день непременно в женском обществе. Но ни в одной из комнат, где жили девушки, взаимопонимания не встретили: оба в этот день уже немало выпили в мужской компании. Наконец они попросту принялись ломать дверь - в разных объяснительных и докладных это будет называться потом шалостью. На шум вышел в коридор первокурсник, здоровенный парень из сельской местности. Он просто взял "шалунов", вывернул им руки, отвел к выходу на лестницу и легонько пнул под зад. Вокруг вопроса о правомерности его действий развернутся впоследствии такие дебаты, что не столь уж значительным представится то, что было через полчаса. "Шалуны" вернулись, прихватив с собой троих тоже очень шаловливо настроенных приятелей. Один из них вызвал первокурсника на лестницу, там на него набросились и здорово измолотили: разбили в кровь губы, вышибли зуб, подбили глаз, насажали синяков и кровоподтеков на ребрах.

История грязненькая. Но сама но себе она бы меня еще не заинтересовала, таких историй в любом суде навалом. Интересно мне стало, когда я узнал, что было на следующий день. А на следующий день в общежитии было собрание.

Бог ты мой, сколько уже до меня писано было и говорено про этот самый "сор", который то ли надо, то ли не надо выносить! И сколько будет после. А я все завожусь и завожусь в каждом конкретном случае. В общем, на собрании двум главным "шалунам" дали по строгому выговору с предупреждением, а троим привлеченным просто по выговору. Формулировка была такая: за то что не разобрались в обстановке. Оно конечно, разобраться им было мудрено - все пятеро были в стельку. Я так прикинул, что с точки зрения Уголовного кодекса это соответствовало примерно вот чему: "шалунам" - года по четыре, а тем, "неразобравшимся", - по три. Но самое удивительное, что они и первокурснику умудрились на том собрании "строго указать": что вывел хулиганов - молодей, а вот пинка под зад давать не следовало, с пипка, может, все и началось. Обиделись мальчики...

Но и на этом дело не кончилось. Стали тут на нашего первокурсника давить все, кому не лень, даром, что у него еще ссадины не подсохли. От администрации кто-то из кураторов, какие-то из комсомольского бюро, просто доброхоты. Тут все в ход шло: "лицо техникума", "переходящее знамя", "тебя сюда приняли; так неужели ты...", "учти, тебе здесь еще учиться", ну и так далее. Короче, никуда не ходи и писем никаких не посылай.

Парень оказался по-крестьянски крепкий. Но молодой все-таки. Послушал-послушал, потом плюнул, пошел к директору, написал заявление, забрал документы, сгреб монатки и отбыл в родную деревню Грязь Тульской области. Письмо в редакцию написали девушки из той комнаты, куда ломились хулиганы.

Когда я приехал в техникум, там уже про все забыли. Долго не могли припомнить что к чему. Кто-то там с кем-то не поладил, да? И ребята помахали руками! Но ведь, кажется, наказаны уже все? Зачем ворошить? Я разворошил и увидел вещи удивительные: ни один из пятерых не только не раскаялся - даже ничего не понял!

Публицистический пафос напрашивался сам собой - вот злонравия достойные плоды! Вот результат практической безнаказанности! Вот он, сор, не вынесенный вон! Но дело обстояло хуже. Сор не просто лежал себе в углу, он прел тихонько, он гнил и уже давал запашок. Из беседы с теми пятерыми я узнал о том, как хулиган-первокурсник, здоровенный детина, грубо оскорблял и даже пинал ногами их товарищей, мирно пришедших поздравить девушек с праздником. Как трое подошедших стали укорять его, требовали прекратить хулиганить, он бросился на них, и тогда им пришлось защищаться. Самое непостижимое - они, кажется, действительно в это поверили. Ну, или скажем так: почти поверили. Отчего ж не поверить, если тебе от этого будет лучше?

За немногими исключениями, и те в техникуме, кто еще что-то помнил об этом деле, представляли его себе именно так. Сомневаться не приходилось: поглядите, кто остался учиться в столице, а кто с позором убрался вон!..

Их сгубила наивная вера в то, что не так важны сами факты, как важна оценка. Наивная вера, да не всегда безосновательная, к несчастью. В недрах протоколов мне удалось найти те самые факты, от девятого марта, и другие. По свежим следам там все было написано, как есть. А оценки у меня имелись собственные.

Пришлось прокатиться и в деревню Грязь. Бывший первокурсник оказался действительно неплохим парнем. Синяки у него сошли, осталась одна глухая обида. Я ему кое-что растолковал.

А потом я написал очерк, очень злой, и его напечатали. Хотя я знаю, что редактору звонили из техникума. И первый ответ на него мы уже получили - из прокуратуры. О том, что по нашему выступлению факты проверены и возбуждено уголовное дело.

Я стал читать письмо.

"Поведение, недостойное советского журналиста..." Это, вероятно, обо мне. Так чем же я недостоин? "Обманным путем, минуя руководство техникума, получил у технического сотрудника документы служебного назначения..." Ну уж обманным! Я представился тетке - комендантше общежития и попросил показать мне папку с протоколами собраний студсовета. Она не спросила, зачем мне это нужно, а сам я не стал навязываться. А что минуя - это да, это грешен. То есть потом я, конечно, побывал у директора, но вот дал бы он мне так же легко ту папочку, нет ли - это бабушка надвое сказала...

Читаем дальше. "Борзописец..." Так, понятно. Где же факты? Ага, вот! "...который не курит и никогда не курил". И еще: "...никакими грамотами за подписью секретаря комитета комсомола техникума не награждался". А это резюме: "Этими и многими другими неточностями изобилует заметка корреспондента И. Максимова. Но дело, разумеется, не в них! Страшно, что подобной недобросовестностью грешит сама интерпретация автором событий, он извращает, а кое-где и прямо подтасовывает факты". Дальше в том же духе.

Да, на том жидком материале, за который они вообще смогли уцепиться, составлено было грамотно. Даже, пожалуй, слишком грамотно, напоминает самодеятельность, которую можно увидеть в кино. Похоже, они успели обзавестись адвокатами.

Работают точно: если в критическом материале обнаружится хоть одна, пусть совсем маленькая, ошибка, можно постараться свести на нет всю статью. Это я усвоил давно, с тех пор как на заре туманной юности