роста были контуры, отвечавшие за переброску предмета в пространстве. Именно они создавали и разрушали те тонкие и прозрачные границы между мирами, которые давали возможность мгновенно изменять положение предмета, без разницы, на какое расстояние.

И сейчас надо было только войти туда. Остальное сделают его коллеги и отлаженные людьми приборы.

Облаченный в костюм, который должен максимально ослабить последствия перегрузок, Андрей в последний раз пожал профессору руку и вошел в камеру. Первое, что сделал – нацепил на лицо противогаз, чтобы не задохнутся от газов в камере, которые там неизбежно должны появиться.

Встав прямо, вытянувшись во весь рост, он старался дышать ровно, не учащая пульса.

На дисплее у него перед глазами загорелась надпись: первая стадия. Камера заполнялась фтором, наиболее чувствительным к разрядам контура. Пока концентрация не достигнет стопроцентной отметки, ничего не произойдет. Снаружи, за стеклом, профессор внимательно смотрел на него. Андрей, не выдержав, показал ему большой палец – у меня все хорошо. Профессор нервно кивнул и мельком перекрестил его через стекло.

Загорелась надпись: вторая стадия. Теперь активируются контуры, пропуская через фтор разряды, дестабилизирующие не просто атомную структуру, а саму материю. В голове замутило, из глаз полились слезы. Единственное, чего Андрей не желал, так это, чтобы его затошнило. Иначе просто захлебнется. Или задохнется…

Уже помутневшим взором он разглядел третью надпись на дисплее: третья стадия.

Сейчас должна начаться переброска. Взор окончательно помутился, а может, это его начало вытаскивать из этого измерения. Все погасло…

Открыв глаза.

***

Первый вздох дался с такой болью, что показалось, будто легкие набиты битым стеклом и каждое движение причиняет страшную боль. Глаза ничего не видели и человек словно висел в пустоте, без оболочки, материи и чувств, только комок ощущений. Маленький, напуганный комок без голоса и воли.

Дыхание оказалось только первым, что вернулось. Спустя пять или шесть судорожных вздохов, он почувствовал, что ему холодно. Не то, чтобы очень сильно, но вполне ощутимо. Особенно в руках и ногах. У него есть руки? Он их чувствует… Это неожиданное открытие заставило его дернуться в попытке обнаружить свою находку, но пальцы лишь больно ударились о холодный металл. Вторая рука тоже коснулась металла, заодно зацепив локтем какой-то провод. Да что же такое, почему он ничего не видит?

Надо ведь для этого открыть глаза! Мозг был словно вареный. Совершенно отказывался думать, а тем более принимать решения. Поэтому, как ни удивительно, лишь только со второй попытки он догадался, как надо поднять веки. Со смутным чувством ожидания, он раскрыл глаза. Так, наверное, чувствуют себя маленькие дети, закрывая глаза руками, а потом раскрывая их, в надежде увидеть на пустом месте какой-то большой и очень красивый подарок. И жуткое, горькое разочарование, когда оказывается, что пустое место осталось пустым местом. Так и у него. Вместо потока красок и впечатлений, он увидел все ту же однообразную темноту без всяких изменений. Даже не поверил сначала, что глаза распахнуты. Темно было так, словно и глаз-то нет, выкололи, оставив маяться здесь, заживо похоронив в стальном гробу.

Похоронив? Жуткая догадка об этой бредовой, но очень страшной возможности влила в его расслабленные мышцы новые силы, силясь вырваться из заточения. Что-то оборвав, он свалился на стенку напротив себя, испугался этого не меньше, чем просто стоять и ждать, откинулся назад и наполовину вытянутой рукой схватился за что-то непонятное. Это что-то поддалось и опустилось вниз.

Удивленно поняв это, он сразу же услышал нарастающий гул. Словно включился мотор, постепенно набирающий обороты. По-видимому, этот самый мотор находился где-то под ним, потому что гроб, в котором он оказался заперт, постепенно завибрировал. Снова встав в прежнюю позу, он постарался успокоиться и ждать, что будет дальше. Хуже все равно ничего быть уже не могло.

Примерно сантиметрах в десяти от его лица вспыхнул голубым светом небольшой дисплей, резанув по глазам светом. Вскрикнув от боли, он закрыл их руками, судорожно растирая. Когда, наконец, снова решился взглянуть на дисплей, там уже светилась надпись «процесс переброски завершен». Куда переброски и чего. И главное, как вылезти отсюда. Подняв руку, от коснулся дисплея, чтобы проверить, нет ли тут каких еще скрытых кнопок или рычагов. Дисплей тут же помутнел. Испуганно отдернув пальцы, он испугался, что сломал тонкий механизм и теперь точно никуда не выберется.

Дисплей ожил вновь. Только теперь на нем была не надпись, а изображение какого-то старика в белом халате, нервно перебиравшего пальцами перед камерой. Ему было явно не по себе, словно он совершил нечто ужасное, за что же сам себя и корил. Наконец, старик собрался с мыслями и заговорил. Динамик, расположенный где-то немного выше правого уха, работал не на сто процентов, а явно барахлил. И все же общий смысл слов понять было можно.

«Здравствую, Андрей. Если ты меня сейчас слушаешь, значит, процесс В-перегрузки прошел. Мы так и не смогли точно рассчитать, когда ты вновь синхронизируешься. Это могло занять от недели до нескольких лет. Мы сначала на это надеялись. Прибор оказался не до конца доработанным, поэтому переброска такого массивного тела, как человек, вновь вызвало эффект В-перегрузки, отчего ты наполовину выпал из нашего измерения. Понятие время как таковое перестало для тебя существовать. Мы ждали твоего возвращения, но вот уже как десять лет прошло с твоей попытки переброски, но ты так и не вернулся. Странно, я говорю эти слова, а сам вижу тебя через стекло контура. К сожалению, мы не можем тебя вытащить просто так, ты взорвешься вместе с контуром. Поэтому придется тебя все же снять с аппарата и перенести в специально отведенный зал Ожидания. Только знай, что ты исчез не зря, мы завершим аппарат, учтя ошибку, произошедшую с тобой. Я уже слишком стар и, скорее всего, умру прежде, чем ты вернешься. Мы собрали для тебя специальное хранилище, чтобы предотвратить любую возможность контакта. Как только ты проснешься, оно автоматически вернет тебя к людям. Я надеюсь, ты не в обиде на нас за то, что произошло. И все же я прошу у тебя прощения. Конец записи».

Дисплей засветился уже знакомым голубоватым