должность.— Когда потребуется, чтобы вы встревали, мы вас предупредим. — Попугай устремил на Дульчибеллу испепеляющий взгляд.— Простите. — Дульчибелла расплакалась. — Я только хотела быть полезной, я только хотела похвалить того, кто заслуживает похвалы, я хотела…— Замолчите вы наконец? — загремел Попугай.— Ах, так! Ну и пожалуйста. — Дульчибелла попятилась в глубь клетки и принялась пудрить нос. — Буду дуться.— Дуйтесь на здоровье, — отрезал Попугай. — Типично паучье поведение.— Так что означает «проветривать слова»? — повторил Саймон.— Что означает «хранитель слов»? — поинтересовался Питер.— Ну, хорошо, — ответил Попугай, — я действительно хранитель слов, но пусть это останется между нами. Видите ли, в нашем краю жизнью каждого управляют три книги. Говорящие, разумеется, не то что ваши унылые, старомодные, будничные книги. Одна называется Великая Книга Заклинаний, вторая — Троянский Травник и третья — Гигантский Словарь. Меня воспитывал Словарь, и, соответственно, я стал хранителем слов.— А что вы должны делать? — задала вопрос Пенелопа.— О, это очень важная работа, поверьте мне. Знаете ли вы, сколько слов в английском языке?— Сотни, — предположил Питер.— Скорее, тысячи, — поправил его Саймон.— Совершенно верно, — сказал Попугай. — А точнее — двести тысяч слов. Так вот, обыкновенная средняя личность пользуется изо дня в день и день за днем одними и теми же словами.Тут глаза его наполнились слезами, он вытащил из-под крыла большой платок и высморкал клюв.— Да, — продолжал он, всхлипывая. — А что, вы думаете, происходит со всеми неиспользованными словами?— Что происходит? — переспросила Пенелопа, широко раскрыв глаза.— Если за ними не присматривать, — пояснил Попугай, — если не давать им упражняться, они чахнут и исчезают, бедняги. В этом и заключается моя работа: раз в году я обязан сесть и перечитать вслух весь Словарь, чтобы все слова получали должный моцион. Но и в течение года я стараюсь употреблять как можно больше слов, а то ведь одной тренировки в году для крошек недостаточно. Они так засиживаются, что просто погибают от скуки.— Время не ждет! — неожиданно подала голос Дульчибелла.— Вы, кажется, собирались дуться? — Попугай грозно сверкнул глазами.— Я кончила. Дуться было восхитительно, но время не ждет.— Что вы хотите этим сказать? — раздраженно спросил Попугай.— А то, что не сидеть же нам тут весь день, пока вы читаете лекции про слова. Нам пора назад. Не забывайте, у нас уйма дел.— «У нас», «у нас уйма дел» — мне это нравится! — вспылил Попугай. — Вы целыми днями сидите себе в клетке, поете да дуетесь, а на мою долю выпадает всем руководить, принимать важные решения, проявлять чудеса храбрости и сообразительности…— Большую сообразительность вы проявили, добившись, чтобы нас изгнали, — фыркнула Дульчибелла. — Я бы во всяком случае не назвала это сообразительностью.— Давайте, давайте, валите всю вину на меня! — закричал Попугай. — Откуда мне было догадаться, что жабы нападут ночью, а? Как я мог знать, что жабы упакуют нас в вульгарную оберточную бумагу и бросят в реку, а? Вас послушать, так это я подстрекал василисков захватить власть, ах вы… ах вы… безмозглая, несуразная, скудоумная паучиха, ах вы…— Сейчас я начну дуться! — взвизгнула Дульчибелла, снова принимаясь рыдать. — Я буду дуться целый час. По договору вы не имеете права оскорблять меня чаще раза в неделю, а вы сегодня оскорбили меня уже два раза.— Ну ладно, ладно, — встревоженным тоном произнес Попугай. — Простите. Ну же, перестаньте дуться, и я угощу вас пирогом из мясной мухи, когда мы вернемся.— Правда? Обещаете? — Дульчибелла развеселилась.— Да, да, обещаю, — раздраженно ответил Попугай.— А нельзя еще суфле из кузнечика? — вкрадчиво осведомилась Дульчибелла.— Нет, нельзя, — отрезал Попугай.— Ну хорошо, — вздохнула Дульчибелла и опять принялась, напевая, пудрить нос.— Что за жабы? — с любопытством спросил Питер.— И василиски, — подхватила Пенелопа. — Кто они такие? И почему вы оказались в изгнании?— И где они захватили власть? — добавил Саймон.— Тихо! — закричал Попугай. — Тихо, тихо! Дети замолчали.— Так, — произнес Попугай спокойно, — прежде всего не откроете ли дверцу?Саймон поспешно достал перочинный нож, разрезал лиловую бечевку, державшую дверцу, и отворил ее.— Благодарю, — сказал Попугай, выходя и взбираясь на купол клетки.— Смотрите не простудитесь наверху! — крикнула Дульчибелла. — Вы не надели плаща.Не обратив на нее никакого внимания, Попугай аккуратно поправил шапочку, съехавшую ему на один глаз, пока он карабкался на клетку, и долго смотрел на детей, переводя взгляд с одного на другого.— Так, — проговорил он наконец, — стало быть, вы хотите услышать ответы на все эти вопросы, да?— Да, пожалуйста, — умоляюще попросила Пенелопа.— А могу я вам довериться?— Конечно, можете, — с негодованием отозвался Саймон.— Хорошо, так и быть. То, что я вам расскажу, — строгая тайна, понятно? Никому ни слова.
Дети пообещали сохранить в тайне все, что им расскажут, и, усевшись вокруг клетки, приготовились слушать.
Дети пообещали сохранить в тайне все, что им расскажут, и, усевшись вокруг клетки, приготовились слушать.