— Боишься?

Я отошел от него на шаг и сложил руки на груди.

— Вот еще! Просто… не люблю его, вот и все. Я помню, как переезжал Магистр, так что уже там бывал — и больше не хочу. Жуткое место.

— Хорошо. Мне не помешал бы помощник, но я не хочу отвлекать тебя от дел. Кроме того, если ты боишься, то заставить тебя я не могу.

Я возмущенно выдохнул.

— Я же сказал — не боюсь! И от дел ты меня не отвлекаешь. По крайней мере, от очень срочных дел.

— Вот и славно. Значит, Магистр не просто так написал мне, что тебя можно взять с собой.

Я бросил недоверчивый взгляд на письмо.

— Что нам нужно будет сделать?

— Найти кое-кого. Едем?

— Едем, — обреченно вздохнул я. Если я не соглашусь, Винсент, конечно, не станет сплетничать, но в разговорах со мной раз за разом будет об этом упоминать, причем язвить в такой форме, на какую способен только он один. Из двух зол нужно выбирать меньшее. — А теперь — завтрак?

Винсент

1910 год

Треверберг

Я брел вперед, держа коня под уздцы, и вслушивался в ночные звуки. Здешняя темнота обладала неприятным свойством: она поглощала малейшие шорохи, впитывала их, как губка, и ориентироваться в таких условиях было сложно. Теперь я понимал, почему Магистр выбрал именно меня: для этой миссии ему требовался опытный охотник, такой, который не растеряется ни перед одной из внезапно возникших сложностей. И, если в другой ситуации я мог уловить даже вздох, малейшее колебание воздуха на расстоянии нескольких километров, то теперь рассчитывать на мой самый чуткий инструмент — уши — не было никакого смысла. Я сосредоточился на запахах. Запах страха — вот что мне было нужно. Магистр писал мне о потерявшемся ребенке, маленькой девочке — именно ее нам с Рафаэлем предстояло найти. Смертная? Бессмертная? Об этом он не написал ни слова.

Что бы там ни было, девочка не боялась, потому что запаха страха я не чувствовал. Я вообще не чувствовал никаких запахов. Создавалось ощущение, будто кто-то нарочно «вычистил» это пространство. Именно этого и боялось подавляющее большинство карателей, когда речь заходила о визите на территорию бывшей резиденции Магистра: невозможности слышать звуки и ощущать запахи. Кто угодно может выпрыгнуть на тебя из норы или из-за дерева, а ты даже с оружием будешь беззащитен, и спасти тебя сможет разве что молниеносная реакция. Опытный охотник выгодно отличается от неопытного тем, что готов к любому повороту событий, и удивить его сложно. Я не был удивлен, но происходящее приводило меня в недоумение. И от того, чтобы повернуть назад, меня удерживали только две вещи: упрямство и инстинкт, который позволял чуять «жертву» шестым чувством, знать , что она рядом.

Мы с Рафаэлем задержались и приехали в Треверберг непростительно поздно — при учете того, что Магистр выделил нам на поиски всего лишь пару суток, времени оставалось мало. Прошлой ночью мы сделали несколько кругов по лесу, окружавшему город по периметру, но ничего не обнаружили. Добравшись до границы бывших владений Магистра, мы отправились в обратный путь. Рафаэль не привык к таким прогулкам, и, несмотря на его протесты, я настоял на том, чтобы он поспал хотя бы несколько часов. После сна он выглядел бодрым и отдохнувшим, и в самом начале нашей сегодняшней «прогулки» даже принялся балаболить в своей обычной манере, но быстро притих. Без второй пары глаз и ушей я бы не обошелся даже при большом желании, но меня мучила совесть: все же я слишком настойчиво звал его с собой.

Я коротко свистнул, уведомляя Рафаэля о своем местонахождении, но запоздало понял, что он не услышал бы свист и на расстоянии нескольких шагов, а поэтому вновь оседлал коня и отправился на поиски. Лошадь моего спутника беспокойно перебирала точеными ногами, сминая мягкую траву небольшого холма, а сам Рафаэль, выпрямившись в седле, внимательно изучал темный лес. Решив не подкрадываться молча, я окликнул его — и этим напугал еще больше.

— Великая Тьма тебя разбери, Винсент! Чтобы ты был здоров, и чтобы вспомнил имя своего создателя! — Рафаэль сжал поводья — так, будто собрался сорваться с места в ту же секунду. — Это не то место, где можно позволять себе такие шутки!

— Извини. Нашел что-нибудь?

— Кроме темноты, тишины и жути? Нет, ничего. — Он с подозрительным видом осмотрелся. — До сих пор удивляюсь, как ты умудрился меня сюда затащить! С тех пор, как Авиэль отсюда уехал, тут творится какая-то чертовщина…

Послышался тихий шелест крыльев, и из росших рядом с холмом кустов выпорхнула ночная птица. Я проводил ее взглядом.

— Здесь больше никто не контролирует темное время.

— Чего? — не понял Рафаэль.

— Когда Магистр тут жил, это пространство кто-то занимал. Теперь же оно как бы поедает само себя. Разрастается, но внутрь. Именно поэтому тут нет ни запахов, ни звуков. Они не успевают распространиться.

— Ты решил прочитать мне лекцию по теории темного времени? Спасибо. Теперь я не боюсь — ведь если какая-то тварь нападет на меня со спины именно потому, что темное время тут поедает само себя, то со мной ничего не случится, верно?

Лошади спустились с холма и направились к лесу. Рафаэль молча предоставил мне право держаться впереди — конечно же, не из уважения к статусу.

— Я говорю тебе это для того, чтобы ты понял: бояться нечего. Все объяснимо.

— Кроме того, пожалуй, что мы уже два дня ищем какую-то смертную девчонку, и даже следов не обнаружили. Или не совсем смертную?

— Понятия не имею. — Я вгляделся в чащу. — Пока мы не нашли ни смертных, ни бессмертных.

— Зато, чует мое сердце, скоро найдем приключений на свой зад. В компании с тобой иначе не бывает.

Мы решили не углубляться в лес, а обогнуть его по объездной дороге, которая вела к границе бывших владений Магистра.

— Наверное, она городская чемпионка по пряткам, — снова заговорил Рафаэль, но ответом я его не удостоил, и мой спутник сделал правильный вывод — решил, что следует замолчать.

Территория, которой в свое время владел Авиэль, заканчивалась полосой болот. За болотами следовал очередной участок леса, обитатели которого, наверное, уже и забыли о том, что тут когда-то жил сам Магистр карательной части Ордена. После секундного колебания я спешился, и Рафаэль последовал моему примеру.

— Даже не хочу спрашивать, в чем дело, — сказал он.

— Помолчи минутку.

Я прикрыл глаза и глубоко вдохнул, замедляя сердцебиение: то был один из тех случаев, когда собственное сердце отвлекает от восприятия окружающей действительности. В отличие от более старших карателей, я не мог провести в таком положении слишком долго, но мне хватило пары минут. Легкий