- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (39) »
Джек Хиггинс Он еще отомстит
Дороти Лимон…
Глава 1
Эту совсем молоденькую девушку можно было бы назвать хорошенькой, но только не сейчас. Правый глаз почти совсем заплыл, на щеке кровоточили свежие ссадины, а губы рассек тот же удар, которым ей выбили три зуба. Она с трудом проковыляла в комнату для очных ставок, поддерживаемая женщиной-констеблем, — жалкая, изломанная фигурка. На ее плечи кто-то накинул одеяло, чтобы скрыть изорванное платье. Миллер и Брэди сидели на скамье в дальнем конце комнаты, и Брэди увидел ее первым. Он похлопал своего товарища по плечу, Миллер загасил сигарету и поднялся навстречу девушке. Он задержался, рассматривая ее с некоторой клинической бесстрастностью, и девушка съежилась, невольно отстраняясь от этого странного молодого человека с бледным лицом и глазами, которые, казалось, прожигали насквозь. Сержант Николас Миллер очень устал — больше, чем обычно. За те десять часов, которые он провел на дежурстве, ему пришлось работать как следователю при двух ночных кражах со взломом, попытке проникновения на фабрику и пьяной драке на улице при закрытии пивной у рынка. Молодого парня, участвовавшего в ней, так полоснули по лицу, что ему придется, скорее всего, лишиться правого глаза. И почти сразу же — дикий случай жестокости по отношению к детям, когда потребовалось вместе с инспектором службы по защите детей насильно войти в квартиру дома у доков. Там они и обнаружили троих ребятишек, сбившихся в кучу, словно звереныши, почти голых, со следами длительного недоедания. Они возились в собственных отбросах в комнате без окон, похожей на ящик, где воняло как в свинарнике. А теперь еще и это. Не так легко вызвать в себе сочувствие в пять утра такого хмурого февральского утра, но девушка очень страдала, и на лице ее был написан ужас. Он улыбнулся, и его словно подменили, теперь его глаза излучали тепло; девушка не удержалась, и слезы хлынули из ее глаз. — Все в порядке, — успокоил он. — Все будет хорошо. Еще пара минут — и мы с этим покончим. — Он повернулся к констеблю Брэди: — Давайте их сюда, Джек! Брэди кивнул и нажал красную кнопку на маленькой панели управления в стене. Резкий белый свет залил помост в другом конце комнаты. Мгновение спустя появились шестеро мужчин в сопровождении двух констеблей, которые выстроили их в шеренгу. Миллер мягко взял девушку за руку и, прежде чем заговорил, почувствовал, как она вся задрожала. Она с трудом подняла правую руку, указывая на задержанного, стоявшего первым, — здоровенного детину с уродливым шрамом на правой щеке. Она попыталась что-то сказать, но у нее перехватило горло, и, теряя сознание, она оперлась на Миллера. Он крепко прижал ее к груди и посмотрел на помост. — О’кей, Мацек, так, значит, это ты.Кряжистый, весом в двести пятьдесят фунтов ирландец, с кулаками, твердыми как камень, констебль Джек Брэди двадцать пять лет служил в полиции. Четверть века возни с человеческими пороками во всех их проявлениях, ежедневные встречи с грязью, мерзостью, вырождением человеческого духа сделали его грубым и озлобленным человеком, который уже ни во что не верил. Но потом с ним произошла любопытная метаморфоза. Как-то группа негодяев, которые теперь все вместе отбывают двадцатипятилетний срок в одной из тюрем ее величества, спустили его с лестницы, да так, что он сломал ногу в двух местах и проломил череп, и оставили умирать на глухой улице. Многие от такой травмы наверняка бы умерли, но только не Джек Брэди. Уже и священника призвали, и отходную молитву прочитали, но все же хирурги, терапевты и медицинские сестры победили, и через три месяца он вернулся на службу, но только с чуть заметной хромотой на левую ногу. Вернулся вроде таким же, но совсем другим. Заметили, что он стал более охотно улыбаться. Брэди был по-прежнему исправным полицейским, но, казалось, теперь он стал понимать все по-другому, будто через свои страдания обрел сочувствие к другим. Девушка с трудом поставила подпись внизу листа под напечатанным на машинке текстом, он помог ей подняться на ноги и кивнул женщине-констеблю. — Теперь у вас все будет хорошо, дорогая. Страшное позади. Девушка вышла, тихо всхлипывая, а Миллер вошел с телетайпной лентой в руках. — Не очень-то расточай свои симпатии к ней, Джек. Я только что говорил с криминальным регистрационным отделом. Она там числится. У нее четыре судимости, включая воровство, соучастие в кражах, проникновение в жилища и незаконное хранение наркотиков. В довершение всего она числится в бегах из исправительного дома в Петерхилле с ноября прошлого года. Он с отвращением бросил телетайпный листок на стол. — Мы определенно должны принимать все это во внимание. — Но это не может служить оправданием того, что Мацек с ней сделал, — возразил Брэди. — Несмотря ни на что, она все-таки маленькая испуганная девочка. — Тишина и покой — вот что мне теперь нужно, — заявил Миллер. Он зевнул и потянулся за сигаретой. Но пачка оказалась пустой, и он со вздохом смял ее. — Господи, какая длинная ночь! Брэди согласно кивнул, раскуривая трубку: — Ну теперь уже немного осталось. Открылась дверь, и в сопровождении молодого констебля, проходившего испытательный срок, вошел Мацек. Поляк плюхнулся на один из жестких деревянных стульев у стола, а Миллер обратился к молодому констеблю: — Мне бы чайку и пачку сигарет. Не посмотрите ли, что там есть у нас в буфете? Молодой констебль поспешно пошел выполнять просьбу, он считал Миллера своим кумиром. Еще бы, Ник Миллер! У него юридическая степень, и он всего за пять лет службы сумел стать сержантом. Говорили, бизнес его брата позволял ему вести такой образ жизни, какой другим полицейским офицерам и не снился, а он — тут. Как только дверь закрылась, Миллер обернулся к Мацеку: — Ну теперь ты, подонок. Приступим к делу. — А мне нечего сказать, — тупо ответил Мацек. Брэди резко рассмеялся, и наступила тишина. Мацек украдкой взглянул на Миллера, который внимательно рассматривал ногти, а потом с безнадежностью признался: — Ну хорошо, я ее немного стукнул. Проклятая маленькая шлюха. Сама напросилась. — Почему стукнул? — требовательно спросил Брэди. — Я взял ее в свой дом, — ответил Мацек. — Дал ей кров и еду, дал все лучшее, что имел. И застукал ее, когда она в два часа ночи обшаривала мой бумажник, забирая часы и все ценное, что попадало ей под руку. И что бы вы сделали на моем месте? Он выглядел искренне обиженным, и Миллер взял в руки заявление девушки. — Она утверждает здесь, что вы
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (39) »