нарисовывается официантка с взятым на изготовку блокнотом:

- Что ЕЩЕ заказываем?!

Анатолий, словно испанский идальго в энном колене, небрежно выписывает пируэты серии ультра-си вилкой:

- Мы никуда не спешим! Чуть позже…

И, как только скрываемо негодующая, ресторанная служка отваливает, Анатолий и моя супруга уходят танцевать. Почему не я? Да потому - вы не поверите! – что за 10 рублей на троих еще и выписывать пируэты по паркету мне …стыдно.

Наш «гудеж» продолжался: столик – дятел-официантка с неизменным вопросом «Может, что-то еще?» – танцплощадка. С той лишь разницей, что мы, помня стоимость водки, заказали ее еще 100 граммов.

Обнаглевшая официантка принесла ее не в графинчике, а просто в стопке и демонстартивно поставила перед дамой. Качать права с такой суммой в кармане мы не рискнули. А еще я боковым зрением заметил, как кучка коллег мадамы, обслуживающей наш столик, от раздаточного окна с видимым интересом (наверное, такие заказчики попались «Праге» впервые!) наблюдают за развитием событий.

Первым дрогнул я:

- Надоело так отдыхать!

Несколько минут препирательств и коллективное соломоново решение: жена с Анатолием еще раз танцуют и сваливаем.

- Лады! – соглашаюсь я. – Но, извините, ждать вас здесь не стану – не вынесу процедуры расчета. Вы идете на танцплощадку, а я – как бы в туалет («кутим» на втором этаже, а отхожее место – на первом). И буду ждать вас там.

Сказано – сделано.

Спустя минут семь-восемь на ступеньках появляется вальяжно шагающий (из ресторана, чай!) Згерский. Один!

- Что случилось? Где Надя?!

- Рассчитывается!

- Но ведь вы должны были вдвоем…

- Я тоже не выдержал – смылся.

- Как так?!

- Не торопись. Я не выдержал третьего раунда. Два же отстоял в глухой обороне, надежно прикрывая Надежде тылы.

- Ну, рожай же, наконец!

- Потанцевав, мы попросили счет. Официантка пришла с записной книжкой и маленькими счетами. Пощелкала на них и объявила:

- С вас 12 рублей 30 копеек!

- Я ошалел, - продолжил, между тем, рассказ Анатолий, - В кармане ведь – только десятка с жалкой мелочью.

- Но ведь мы, - с жаром возразил я, - точнейше все заказываемое подсчитали: денег хватало.

- Я тоже это знал! Но и мне, увы, в этот момент отдыхать перехотелось.

- А дальше?

- «Дальше Надежда не сказала, а изрекла:

- А если пересчитать?

- Что пересчитывать?! – вопросом на вопрос ответила официантка.

- Сумму заказа. Вдруг вы ошиблись?

Та – едва не под смех толпы, собравшейся у раздаточного окошка, – таки пересчитала. И объявила:

- Надо же, действительно, ошиблась. Десять рублей девяносто копеек!»

Анатолий – мне:

- Я уже прикидывал, что сделать: может едва начатую пачку сигарет «Столичные» предложить в довесок? На копейки, которых не хватает…

И тут твоя Надя – ну и нервы! - вновь подает голос-металл:

«- А если ЕЩЕ РАЗ пересчитать?!!»

- И тут я не выдержал, - виновато посмотрел на меня Згерский. – Вынул всю нашу наличность из кармана, сунул в руку Наде и ушел. И вот я здесь….

- Тля, как ты мог в такой напряженной ситуации оставить ее одну?!!

Рву вверх по лестнице – тут уже не до стыда! Успеваю преодолеть чуть больше половины ступенек, как наверху появляется, широко улыбаясь, моя жена.

Уже после того, как мы покинули злачное заведение, она довершила рассказ:

- Она, как миленькая, пересчитала, назвав правильную сумму – 8.12. Я заплатила. Добавив, что чаевых не оставляю, ибо такое обслуживание дополнительного вознаграждения не заслуживает. И ушла…

- А теперь идем пить пиво в «Колыбу»! – победно добавила она. – Ведь у нас еще остается более двух рублей!!!

Фишка 3. Меню задом наперед

(1977 год; г. Кизыл-Арват, Красноводская обл., ТССР)

Командировка в глубь Каракумов в компании с заведующим отделом партийной жизни редакции «Туркменской искры» Реджепом Тойджановичем Тойджановым. Выехали с утра. Побывали в Небит-Даге. Оттуда направились в забытый богом аул в глубине пустыни: шеф захотел проведать вдову своего старого друга. Добирались по раскаленным пескам очень долго. Стрелки часов показывали почти 16.00. В моем животе кишки играли уже давно голодный марш (выпитая в Небит-Даге пиала зеленого чая – не в счет). Однако, увидев полуразрушенную мазанку, грязь и нищету, я понял: надежды даже на перекусон придется оставить. Так и оказалось. Нам предложили только зеленый чай.

К вечеру подъехали к Кизыл-Арвату, где в свое время Тойджанов был первым секретарем райкома КПТ и где, по его словам, жило множество закадычных друзей, один из которых даже будет встречать на въезде в город.

– Ночевать остановимся у него, – предлагает завпартотделом.

Мне, как новичку в газете, отказываться от чести как бы негоже. Однако когда перед голодными глазами встает зеленый чай, тут сантименты теряют всякий смысл. У меня на уме столовая – пусть самая захудалая. «Поесть хотя бы чего-нибудь!» – единственная мысль, которая из последних сил бьется в мозгу.

– Спасибо! – говорю Тойджанову. – Я лучше в гостинице остановлюсь.

Вижу, ему это не очень нравится, но назад пути нет. Или я, наконец, набью брюхо, или еще мучится, как минимум, до утра.

Въезжаем в Кизыл-Арват. Нас, в самом деле, ждут. Приветствия, представления друг другу. Я, чтобы сразу расставить все точки над «і», деловито интересуюсь:

– А где здесь гостиница?

Что тут началось! Короче, я понял: постоялого двора мне не видать, как своих ушей.

Приезжаем в дом встретившего. Все сразу на топчан во дворе. Друзья активно беседуют – давно не виделись. А я все жду, когда же пригласят к столу. И вот вижу: опять несут… чай. А к нему – кусковый сахар и чурек. «Ну, – думаю, – приехали». И с неизбывной радостью вспоминаю самый захудалый гастроном с его традиционными паштетами, колбасами, консервами.

Делать нечего. Пока мужики пьют чай, я налегаю на чурек. Хозяин это заметил и что-то крикнул в открытую дверь дома. Через минуту оттуда появляется его дочь с… батоном полукопченой колбасы и ножом. Я незаметно облегченно вздыхаю и с чистым сердцем налегаю на свой ужин, удивляясь, что остальные его игнорируют. Прикончив почти весь батон и испив чая, расслабленно откидываюсь на подушку. И тут…

Нам подают зажаренного молодого барашка.