У меня голова идет кругом. Во-первых, я так наелся колбасы, что даже пригубить этих деликатесов не в силах. Во-вторых, в душе имею обиду: почему не предупредили, что готовят столь роскошный ужин? И, в-третьих, никак не возьму в толк, что за хреновина: обычно подают первое, потом – второе и лишь затем – чем запить. Тут же все оказалось поставленным с ног на голову: сначала чай, потом – второе и лишь за ним – первое. Сам черт ногу сломит!
Уже поздним вечером последний вопрос задал Тойджанову. Тот, рассмеявшись, ответил, что именно в таком «обратном» для нас порядке мусульмане употребляют пищу. Незнание сего обернулось для меня ужином, состоящим исключительно из… колбасы.
Фишка 4. Дороги-стрелы
(1979 год; г. Ашхабад, ТССР)
В конце жаркого летнего рабочего дня собкор газеты «Труд» по Туркменистану Владимир Князев позвонил в редакцию:
- Шибко занят? Если нет, походи – выпьем пивка. Холодного, как вершины Копетдага зимой.
- Через полчаса буду! С рыбкой!
- Вообще чудесно! А то у меня есть вобла, но маловато на троих.
- А кто еще будет?
- Познакомишься! Скажу лишь одно: именно он тащит бидон пива. И не просто пива, а…
В корпункте я нарисовался, как и обещал, благо тот располагался неподалеку «Туркменской искры», где в этот период пахал старшим корреспондентом. Третий там уже был.
- Ударник коммунистического труда Ашхабадского пивзавода Андрей..., - повел рукой в его сторону хозяин. И тут перенаправил указательный палец на внушительного размера кустарного вида баклагу:
- …и его продукция.
Хватанув по бокалу-второму вожделенной жидкости, начали точить лясы. Тем более, Владимир достал из холодильника поллитровку и начал нарезать закуску.
- Ну, как тебе пиво?! – поинтересовался он у меня.
- Изумительное! – не покривил я душой.
- И это все?!
- Изумительное в квадрате! – добавил, не врубаясь, куда клонит коллега.
- А еще строит из себя знатока, пивомана-всезнайку! – это он уже к Андрею.
- Что ты морочишь голову! Говори прямо!
- Пивко-то – не фильтрованное! И из лучшей емкости… Благодарить за что мы должны Андрея!
А так как закуска уже была на столе, то начали активно «благодарить».
Часам к десяти вечера начали расходиться. Ударника-водителя изрядно покачивало – вряд ли с завода он прибыл на пирушку трезвым. В прихожей, сунув ступни в босоножки, Андрей вдруг уставился в географическую карту, украшавшую одну из стен.
- А здесь что за республика? - неуверенно ткнул пальцем.
- Украина! – ответствовал Владимир.
Подойдя ближе, гость долго изучал заинтересовавшее его место. Чтобы удивленно изречь:
- Ты смотри, какие там прямые дороги! Никогда не думал, что в СССР где-нибудь такие есть.
Я чуть не прыснул со смеху, однако хозяин хмурым движением брови мой порыв погасил. И, поддакнув Андрею «Да, как видишь, есть», чинно выпроводил его в дверь. И тут уж мы от всей души расхохотались оба!
Дело в том (и этот нюанс был мне известен), что Владимир по некой традиции на карте под линейку прокладывал маршруты из родного Иваново к городам, в которых пришлось побывать. Пока складывалось так, что чаще всего посещал Украину (в Туркменистан перебрался относительно недавно), сеть линеек куда была самой густой.
Их-то нетрезвый Андрей и принял за дороги.
Фишка 5. Обделанный предмет одежды
(1980 год; с. Скребеличи, Овручский р-н, Житомирская обл., УССР)
Во время отпуска я чего-то там съел и получил жесточайшее расстройство желудка. А поскольку находились в Скребеличах, то повадился бегать в кусты: ближе, чем уборная, и на природе.
Стыдно признаваться, но один раз не добежал даже до зарослей смородины. Содержимое кишечника оказалось в трусах. Не долго думая, я снял их и забросил далеко в кусты. Не признаваться же супруге в подобном конфузе? Напялив спортивки, вернулся в дом и приоделся в чистое белье. На том, как говорится, конфликт и был исчерпан.
Как же я ошибался! Через несколько дней в дом заходит теща и обращается к дочери (моей жене) со следующими словами:
– Полезла в кусты, чтобы сорвать смородину и вот нашла Колины трусы. Ты их, наверное, вместе со всем стираным повесила сушиться, а ветер сорвал.
– Наверное, отвечает супруга. – Давайте их сюда, я их снова простирну – ведь они валялись на земле.
Весь этот разговор я слышу с другой – дальней – комнаты. «Ну, – думаю, – пропал. Сейчас начнется позорный для меня скандал».
Однако все оставалось тихо. Выхожу из комнаты. Супруга греет в печи воду. На лавке лежат злополучные трусы. Абсолютно, на первый взгляд - чистые. Что за чертовщина?! Когда я их бросал в кусты, весили не менее пары килограммов. Беру осторожно в руки, верчу на все стороны. Ни малейшего намека на последствия поноса.
Лишь позже я понял что к чему. От позора меня спасли… куры. Это они с удовольствием выклевали г…
А трусы? После того, как жена их постирала, я их носил - тоже не без удовольствия. И даже радости!
Фишка 6. Выпивка – за километр от закуски
(1985 год; г. Ташкент, УзССР)
Во время учебы в ВПШ нам с супругой, устроившейся тут на работу, на второй год выделили в общежитии целый бокс, состоящий из двух разделенных общим коридором комнат, туалета и душевой. Но жить мы остались в одной, как и раньше, а вторую тайно использовали под личную кухню. Ну, и, конечно, иногда на электроплитке готовил и кто-нибудь из друзей. А чуть позже дополнительную жилплощадь слушатели из Туркмении начали использовать, как банкетный зал на свои дни рождения. Чему мы не противились: сам погибай, а земляка выручай!
В этот раз дату отмечал Осман Халлыев – в недавнем прошлом заместитель редактора районной газеты в Чарджоуской области. Он отличался от большинства других спудеев. Жил в обрез, высылая львиную долю стипендии семье, и, не имея лишнего рубля, сторонился застолий. Да и вел себя чинно-благородно, что некоторыми безбашенными земляками воспринималось едва не как компрометация туркменов. В общем, хотя и добродушный, но не компанейский и довольно таки странный тип.
На группу из десяти человек именинник на нашей электроплитке приготовил казан шурпы и …больше ничего. Если не считать четырех чуреков и двух пучков
