- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
…Январь. Нижневартовск. Гостиница. Мороз на улице для северян привычный – под 40 градусов. Утро. Любитель вставать рано, Рафиг, пока я дрыхну, принял душ, побрился и отправился вниз за кипятком для растворимого кофе.
Возвращается. И с порога меня буквально огорошивает:
– Вставай, будем наличность жечь!
– Какую наличность?
– Какую-какую?! Ту, что имеем.
– По такому холоду у меня напрочь отсутствует настроение выслушивать подобные шутки! – мы очень любим подначивать друг друга по поводу и без, поэтому я воспринимаю бредовый «курьез» с олимпийским спокойствием.
– Я не шучу!
Что-то в голосе товарища звучит так, что я напрягаюсь.
– А в чем тогда дело?
– Да по радио только что передали: с сегодняшнего дня хождение крупных денежных купюр в стране приостанавливается.
– Хватит заливать! – вздыхаю с облегчением. – Придумал бы что-нибудь поумнее.
– Я-то бы придумал, – невозмутимо отвечает друг. – Да вот правительство не удосужилось.
Минут пять продолжается препирательство. Наконец Рафиг не выдерживает:
– Не веришь, спустись вниз, спроси у дежурной.
Однако меня подобным финтом не проведешь: я хорошо знаю, что для пущей убедительности Рафигу не составило особого труда заранее договориться с дежурной, чтобы разыграть меня по полной.
Увы, все оказалось правдой! Именно в этот день премьер-министр СССР Валентин Павлов сделал то, что сделал, – приостановил на одной пятой мировой суши хождение крупных купюр.
И вот сидим мы в гостинице за тысячи километров от дома и пересчитываем имеющуюся наличность. А она, как водится, исключительно в стольниках и двухсотках. Ведь по привычке тратишь сначала деньги помельче, потом – покрупнее, оставляя на «закуску» самые крупные. Так просто и удобно, особенно в командировке.
Спускаемся вниз. За номер ставшими в одночасье не деньгами, а разноцветными бумажками ассигнациями, у нас…не берут. Ну, и в идиотскую ситуацию попали тысячи таких, как мы, по всей стране благодаря родному правительству! Ведь теперь ни билетов не купить, ни поесть. Вообще ничего!!!
Вместо того, чтобы заканчивать дела, направляем стопы в горисполком. Пробиваемся на прием к зампреду. Объясняем.
Он говорит, что сам сделать ничего не может, но в местной сберкассе сидит человек, в обязанности которого как раз и входит решение подобных проблем. Идем туда.
Там, естественно, очередь: не одни мы в командировке. Становимся в хвост. Ждем. Потом решаем: я буду стоять до победного, а Рафиг все-таки отправится по своим делам.
Друг уже уходил, когда мы случайно (слишком громко возмущался) услышали мужика, стоящее впереди: мол, менять деньги будут только персонально каждому, чтобы не провоцировать злоупотреблений.
Не слабо, а?! Злоупотребление собственными средствами – это что-то новое даже для перестройки!
Наконец добрались до заветной цели. У нас строго проверяют командировочное удостоверение, узнают цену билетов до Тюмени, оттуда в Москву и дальше - в Ашхабад, накидывают пару червонцев на гостиницу и столько же – на еду и, наконец, меняют. Причем вышеозначенную сумму вписывают в …паспорта в графу «Особые отметки».
На вопрос «А это еще зачем, ведь законом подобные записи не предусмотрены (да и кто мог такой идиотизм предусмотреть?)» нам объясняют:
– А это, чтобы по прибытии в Ашхабад, мы не смогли энной суммы поменять еще и там.
Иными словами, полная гласность и демократия!
Вояж 7. С лайнера высадили на полпути
(1991 год; г. Ашхабад, ТССР – г. Ростов-на-Дону, РФССР – г. Киев, УССР - г. Ростов-на-Дону, РФССР - г. Ашхабад, ТССР)
Как член правления Общества знания ТССР в составе делегации летал в столицу Украины. И назад возвращался с неслабыми приключениями.
Приземляемся в промежуточном пункте посадки – Ростове-на-Дону. Стюардесса, объявив об этом, неожиданно просит пассажиров взять с собой ручную кладь. Мы недоумеваем, но с третьего раза просьбе-приказу подчиняются.
Я выходить в морозную ночную темень не собирался - хотел передремать эти полчаса в салоне. Нашлись и другие такие желающие. Увы, нас тоже попросили покинуть самолет. Что мы и сделали, прихватив заодно свои вещи.
Ожидаем посадки и дальнейшего полета полчаса, час. Из динамиков – ни гу-гу!
Наиболее нетерпеливые идут выяснять ситуацию у дежурного администратора. Та ничего толком объяснить не может.
В конце концов, на третьем часу нервотрепки нам говорят, что самолет, которым мы летели, принадлежит киевскому авиаотряду. А поскольку с «горючкой» в Украине – те еще проблемы, то экипаж решил ее сэкономить. Бросив нас в Ростове-на-Дону со словами: «Пусть туркмены за своими пассажирами присылают борт из Ашхабада!»
Согласитесь, это была уже вершина гласности и демократии!
Кое-кто из пассажиров идет к руководству (ночью – это начальник смены) и пробует взять справку о задержке рейса, чтобы, предъявив ее потом, получить компенсацию за моральный ущерб. Увы, произошедшее объясняют форс-мажорными обстоятельствами и никаких бумаг не дают. Зато обещают устроить бесплатный ночлег.
Женщинам - хоть «повезло». На их всех хватило раскладушек. Мужикам же выдали по покрывалу и простыне и провели в некий холл, где и предложили располагаться …на полу. Там мы и провели остаток ночи, а также весь следующий день.
Лишь к полуночи из Ашхабада прилетел самолет, и мы, измочаленные аэрофлотовским сервисом и свободой производственных отношений, отправились домой.
Вояж 8. Автопоезд в переулке
(1992 год; г. Пирятин, Полтавская обл., Украина)
Загрузив в Новом Уренгое все свое добро в балок-бочку, отправили его в Пирятин (больше некуда). Намаялись – не то слово! Из слов старожилов Севера знали: на отрезке железнодорожного пути Новый Уренгой – Тюмень грузовые платформы «бомбили» даже во времена СССР. А уж при Горбачеве – воровство превратилось в спорт. Что творится ныне, после развала Союза, странно даже представить!
Неплохой вариант – груз сопровождать. Но он годится для теплого времени года, да и то ныне опасен. А на дворе – декабрь и 30 градусов мороза на термометре. С горем пополам «бочка» с предварительно наглухо заваренными окнами и дверьми ушла (см. «???»).
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »