это лишь предварительная инициация к участию в этом танце. Но сам танец совершенно несравним со страданиями этого нынешнего времени. По мере того, как мы приближаемся к его предвечному ритму, боль и удовольствия почти исчезают из виду. В танце присутствует радость, но он существует не ради радости. Он существует даже не ради блага или любви. Он есть сама Любовь и само Благо, и потому он радостен. Не он существует для нас, но мы — для него. Размеры и пустота вселенной, испугавшие нас в начале книги, должны по-прежнему повергать нас в трепет, ибо хотя они, возможно, представляют собой лишь субъективный побочный результат нашего трехмерного воображения, они символизируют собой великую истину. В том отношении, в каком Земля находится ко всем звездам, несомненно пребываем и мы, люди, с нашими заботами, ко всему творению; и подобно тому, как. .все звезды относятся к самому космосу, все создания, все престолы и силы, все самые могучие из сотворенных богов относятся к бездне самодовлеющего Бытия, которое есть Отец наш и Искупитель, и обитающий в нас Утешитель, но о Котором ни один человек или ангел не может сказать, что Он есть в Себе и для Себя, и каков труд, который Он совершает с первых времен до последних. Ибо все они — производные и незначительные объекты. Их зрение изменяет им, и они прикрывают глаза перед невыносимым светом окончательной действительности, которая всегда была и будет, которая никогда не могла быть иной, которая не имеет себе противоположности.

ДОПОЛНЕНИЕ

(Нижеприведенное описание наблюдаемых явлений, связанных с болью, было любезно предоставлено мне доктором Р.Хэйвардом, почерпнувшим его из своего клинического опыта.)

Боль — явление обычное и определенное, его легко распознать. Но наблюдение за характером и поведением не так легко, не так полно и не так точно, особенно в преходящих, хотя и тесных, отношениях врача с пациентом. Несмотря на эту трудность, в процессе врачебной практики формируются определенные впечатления, находящие себе подтверждение по мере обогащения опыта. Короткий приступ сильной физической боли, пока он длится, носит ошеломляющий характер. Страдающий обыкновенно воздерживается от громких жалоб. Он молит об облегчении, но не тратит времени на подробное описание своих мук. Он очень редко теряет контроль над собой, впадает в бешенство и теряет разум. В этом смысле самая тяжкая боль очень редко становится невыносимой. Когда короткая и сильная физическая боль проходит, она не оставляет очевидных изменений в поведении. Продолжительная боль ведет к более заметным последствиям. Часто ее принимают без особых жалоб, развивая немалую выносливость и терпение. Гордость усмиряется или же, временами, порождает решимость скрывать страдания. Женщины с ревматическим артритом выказывают столь характерную бодрость, что ее можно сравнить cospes phthisica туберкулезных больных, и она проистекает, пожалуй, скорее от легкой интоксикации пациента инфекцией, чем от возросшей силы характера. Некоторые жертвы хронической боли демонстрируют отрицательные последствия в области характера. Они становятся раздражительными и злоупотребляют своим положением больных, устанавливая домашнюю тиранию. Но чудо состоит в том, что таких неудачных случаев очень мало, а героев куда больше — физическая боль бросает своего рода вызов, который большинство людей признает и -принимает. С другой стороны, длительная болезнь, даже в отсутствие боли, изнуряет не только тело, но и сознание. Больной отказывается от борьбы и постепенно впадает, беспомощно и жалобно, в сосредоточенное на своем несчастье отчаяние. При всем том, некоторые, даже в аналогичном физическом состоянии, до конца сохраняют ясность и самоотверженность. Наблюдать их — редкий, но трогающий душу опыт.

Душевная боль менее драматична, чем физическая, но она шире распространена и труднее переносима. Частные попытки скрыть душевную боль усугубляют это бремя — куда легче сказать «у меня болит зуб», чем «у меня на сердце тяжесть». Но если принять причину этой боли и отдать себе отчет в ней, этот конфликт укрепит и очистит душу, и со временем боль обыкновенно проходит. Иногда, однако, она тянется долго и приводит к сокрушительным результатам: если не отдать себе отчета в ее причине и не смириться с ней, она приводит к безотрадному состоянию хронического невроза. Но некоторые люди силой личного героизма преодолевают даже хроническую душевную боль. Им часто удаются блистательные свершения, и они укрепляют и оттачивают свой характер до такой степени, что он становится подобен закаленной стали.

В случае настоящей душевной болезни вырисовывается более мрачная картина. Во всей медицине нельзя найти ничего более ужасного для наблюдения, чем человек с хронической меланхолией. Но по большей части сумасшедшие не несчастны, и даже не отдают себе отчета в своем состоянии. Как в том, так и в другом случае, если они поправляются, они меняются на удивление мало. Часто они ничего не помнят о своей болезни.

Боль дает повод для проявления героизма, и люди пользуются этим поводом на удивление часто.