прошли, как я понимаю, в обычном режиме? — («Да, день в день и копейка в копейку», — кивнул со своего места министр финансов.) — Но вот если вам вздумается публично обозвать их «мятежниками», ваше высокопревосходительство, — тут он адресовался уже напрямую к министру колоний, — вы просто-напросто не оставите им иного выхода, кроме как встать в позу: «Ну, это еще надо разобраться — кто тут мятежник, а кто лоялист!»

— Как так?

— Да очень просто: рассудят там, у себя, по-новому, что права Новосибирского «наследника» смотрятся-де всё ж таки поубедительней, да и провозгласят своим «компаньеро Императором» — того! Их торгашеского цинизма вполне достанет на то, чтобы назначить наследником российского Престола вообще кого угодно — «был бы человек хороший»; ну и учинится у них там торговая республика с декоративным конституционным монархом — по аглицкому образцу.

— Ну, это мы еще поглядим, какие-такие республики где учинятся! Господин обер-прокурор, как там — насчет отлучения и анафемы изменникам?!

— А-аа… Э-ээ… — обер-прокурор, похоже, предметно обдумывал: а не дезертировать ли, от такой чести, в Соловки — пока не поздно?

— Из великого множества глупостей, что мы натворили за последнее время с Русской Америкой, — любезно перетолмачил министр иностранных дел, — Господь уберегал нас доселе хотя бы от того, чтобы лезть в дела Единоверческой церкви. Поймите: православная Церковь — это сейчас вообще единственная, по серьезному счету, ниточка, связывающая Колонию с Метрополией! Если тянуть за нее медленно и осторожно — кое-какое сближение произойдет, не сейчас — так в будущем. Если же резко дернуть — на манер того, что предлагаете вы, ваше высокопревосходительство, — точно оборвется, и это станет катастрофой почище всего предыдущего.

— С чего это?!

— Да с того, непреклонный вы наш, — утратил наконец свою дипломатическую выдержку шеф МИДа, — что они, в силу своего помянутого уже тут торгашеского цинизма, могут запросто переметнуться под омофор хоть Константинопольского, хоть Иерусалимского патриархов — которые оба-два Российское государство, с вашим ненаглядным Синодом, терпеть не могут! Или пуще того — восстановят там у себя Патриаршество, и вся недолга! Вы хоть вообразить себе можете, ваше высокопревосходительство, что это будет за гремучая смесь: «законный наследник» галлова победителя Александра Благословенного плюс собственный патриарх? Не для них там — а для нас тут?!

— Что-то я в толк не возьму, ваше высокопревосходительство: вы сами-то — кому служите? Российской империи или калифорнийским мятежникам? — обвиняющий перст министра колоний был нацелен в грудь министра иностранных дел на манер орудия главного калибра.

«Бог ты мой, откуда их только набирают в это чертово министерство? Второй, вроде, получше был: бывший боевой офицер, с понятием все же человек — и вот вам опять… Истинно сказано:

— Кому я служу, ваше высокопревосходительство? А вы попробуйте-ка, для почину, угадать автора такой вот сентенции, времен американской Войны за независимость: «Я англичанин, но будь я американцем, и высадись в моей стране чужеземные войска, я никогда не сложил бы оружия — никогда! Вам не завоевать Америку». И если вы решили, что это какой-нибудь фрондирующий либерал, чтоб не сказать «национал-предатель», из прибогемных лондонских тусовок — черта с два! Это сказал британский экс-премьер Уильям Питт Старший, военный министр и главный стратег Империи времен Семилетней войны, успешно завоевавший для своей страны Индию и Канаду. А еще он сказал: «Признавать реальность — не значит ее одобрять».

Так вот, реальность нынче такова, что — «Вам не завоевать Калифорнию»! Да, калифорнийцы — очень прагматичные люди, склонные к компромиссам и не склонные к «бунту бессмысленному и беспощадному». Но если вы — да-да, именно вы и вам подобные персоны, ваше высокопревосходительство! — теперь уже обвиняющий перст министра иностранных дел был устремлен на министра колоний, — продолжите гнуть нынешнюю свою линию — они возьмутся-таки за оружие, смею вас уверить! А драться они будут с русской отчаянностью — «Эх, пропадай головушка!» — и с немецкой организованностью; кáк они это умеют — мы все видали уже не раз и не два. А если вы вообразили, будто их там хоть на миг остановит то, что мы тут «тоже русские-православные» — выбросьте это из головы, немедля!

— Ладно, — махнул он наконец рукой, как-то вдруг почувствовав, что обязанности председательствующего всецело перешли к нему. — Кто как, а я — спать, по примеру Его Величества. Мы всё равно до утра ни до чего не дотолкуемся, да и решать тут все равно не нам, а ему… Впрочем, нет! — один процедурный вопрос за нами остался: кому поутру идти с докладом к Государю. И я полагаю, господа, что справедливость требует возложить эту нелегкую, что и говорить, миссию, — тут он позволил себе мелкую, но сладкую месть, адресовав дальнему конца стола самую змеиную из своих улыбок, — на присутствующего здесь, среди нас, автора бессмертного слогана «Нам нужны не великие Америки, а великая Россия»!

--- --- ---

А чтобы понять, сколь мало влияют на Судьбы Мира все эти президенты, императоры, министры и адмиралы — ведь все они, в сущности, лишь массовка, спешно набранная в антрепризу «Мальчик с собакой», начавшуюся в эти дни в заброшенной иезуитской миссии «Вилларика» на берегу Новогамбургского залива, — следует всё же перенестись к самому началу тех событий.

Итак: Мальчик завис между жизнью и смертью (а то и чем-то похуже смерти…), но медленно-медленно соскальзывает в пропасть с этой обледенелой кручи, и пока лишь его собака с должной отчетливостью чует — насколько там уже всё страшно и плохо.

А всё дальнейшее зависит от того, сумеет ли всё же вытащить Мальчика, своими средствами, колдунья Мария-Луиза;

а это зависит от того, сумеет ли сейчас доктор Сейтон снять с нее часть ноши, вытащив , в свой черед, ее зависшего между жизнью и смертью возлюбленного, раненого ротмистра Расторопшина;

а это зависит от того, сумеют ли Ветлугин со своими хранителями, отстреливаясь в пять винтовок, отбиться от обложившей миссию орды тонтон-макутов;

а это зависит от того, дойдет ли молитва падре Игнасио до адресата, который (или, вернее сказать, которая)…

Конец

Костромская губерния, Хлябишино, май 2009 — Патагония, Cerro Castillo, январь 2015

Комментарий автора

Роман «Америkа