ей Анну,— если я не приготовлю, учитель меня завтра накажет!

Но мать не обратила на его слова внимания.

— Ну-ка, иди, не придумывай отговорок. Нашелся умник! С уроками можешь подождать. Сначала надо подумать о животе. Нечего будет есть — так ты первый поднимешь шум.

Анну недовольно подошел к матери и принялся складывать сигареты в пачки. Вдруг послышался лай шакала. Ноша, который лежал в углу совершенно разбитый от усталости, резко приподнялся и сел. Султана глянула на него и, улыбнувшись, сказала:

— Мама, что-то сегодня шакалы начали рано выть

— Да что ты, дочка. Откуда сейчас взяться шакалам,— ответила та спокойно.

— Похоже, что это был шакал,— вступил в разговор и Ноша.— Пойду прогоню его.

— Сиди! Нашелся храбрец! Думаешь, я не знаю, что это твой дружок тебя вызывает? Тысячу раз уже говорила тебе, если не прекратишь с ним водиться, выпорю! — строго сказала Разия Бегум.

Ноша ничего не ответил, он лежал, сверля ненавидящим взглядом Султану, которая, улыбаясь, озорно поглядывала на него. «Если бы не мать, заработала бы ты у меня, перестала бы улыбаться»,— зло подумал Ноша. А Раджа все лаял и лаял, с надеждой поглядывая на ворота. Но калитка не открывалась. Отчаявшись, он пошел прочь.

Возле уличного фонаря тоже не было ни души, словно все вымерли. День выдался пасмурный, а к вечеру даже стал накрапывать дождь. Дул холодный ветер. Сегодня у Раджи и денег было мало, а то бы он пошел в кино. Он надеялся, что выйдет Ноша и они заглянут в чайную отеля для мусульман, выпьют по чашке горячего чаю и послушают музыку.

Раджа еще несколько раз громко крикнул, подражая шакалу. Крик его эхом отдался в пустом переулке, но ни одна дверь не открылась, никто не вышел на улицу.

— Повымирали сегодня все, что ли? — недовольно проворчал он и пошел по направлению к отелю.

По радио передавали последние известия. Раджа решил пока от нечего делать помассировать голову (она у него весь день побаливала). Мальчишка-массажист сидел у самого крыльца отеля. Раджа подошел к нему.

— Сделаешь мне массаж?

— Конечно! — вскочил тот, мгновенно раскрыв свои коробочки с маслом.

— Сначала скажи, сколько возьмешь?

— Э, брось, дашь сколько сможешь.

— У меня всего две анны , хватит?

Немного помедлив, мальчик ответил:

— Давай, это все-таки лучше, чем ничего.

Раджа присел на ступени крыльца. Мальчик смазал его голову маслом и начал растирать. Пальцы у него были мягкие и ловкие.

— И сколько ты зарабатываешь в день, братец? — спросил Раджа.

— Да так, немного перепадает.

— Ну, все-таки! — настаивал Раджа.

— Рупию-полторы.

— Это что же, мало?!—удивленно воскликнул Раджа.

— Не мало, но и работа не легкая.

— Какая там работа. Научишь меня этому делу? — ему действительно пришлась эта мысль по душе.

— Зачем это тебе нужно? Канительное дело.

— Что в нем канительного?

— Говорю же, что так.

— Чего ты виляешь? В чем канительность?

— Спроси у него,— улыбнувшись, ответил мальчик, кивком указывая на мужчину, который сидел поодаль, почесывая бедро.

Раджа молча взглянул на него и снова обратился к массажисту:

— Почему я должен спрашивать его? Ты что, сам не можешь сказать?

Мальчик засмеялся в ответ.

— Он может тебе сказать все в точности,— и добавил, обращаясь к мужчине:—Дядюшка Аман-хан, Раджа у вас хочет кое-что узнать.

Аман-хан, все еще почесывая бедро, обернулся к Радже и улыбнулся.

— Пойдем со мной, душа моя,— заработаешь.

— Куда?—удивленно спросил Раджа.

— О, душа моя! И это тебе нужно объяснять?—ответил тот, подмигивая.

Раджа вдруг понял все. Он злобно выругался и бросился к Аман-хану.

— Негодяй! Я выбью сейчас из тебя эти грязные мысли!

— А что я тебе сказал? — испугался тот.

— Я тебе покажу, что ты сказал! — не унимался Раджа.

— Чего раскричался?! Пойдешь или нет?! Спорит, ссорится из-за пустяков!—рассердился в свою очередь Аман-хан.

Раджа продолжал осыпать его проклятиями. Массажист пытался вступиться за Аман-хана, тогда Раджа набросился и на него. Со злости он разбил все его флакончики с маслом. Поднялся страшный шум.

После скандала Раджа уже не пошел в отель пить чай, а вернулся в свою каморку. Дверь ее была открыта, внутри темно — хоть глаз выколи. Каморка находилась в здании, развалившемся во время прошлогоднего сезона дождей. Прокаженный старик нищий, вместе с которым жил Раджа в этой каморке, услышав шаги, закашлялся.

— Вы еще не спите?—спросил Раджа.

— О господи, ну и холод!—снова заходясь кашлем, отозвался старик.— Закрой-ка дверь и подай мне покрывало, оно лежит в углу.

Раджа зажег спичку. Захлопала крыльями летучая мышь. Старик, завернувшись в лохмотья, лежал на полу. Раджа набросил на него покрывало.

— Что-то ты сегодня рано вернулся. Замерз, наверно. Ну и ветрище! — прошамкал он, расчесывая свои язвы.

Ничего не ответив, Раджа плотнее прикрыл дверь и улегся в сырую, холодную постель. Он подтянул колени к груди, сжался в комок. Но долго не мог уснуть, дрожа мелкой дрожью и тихонько постанывая.

Рано утром старик разбудил Раджу, ударив его в бок своей клюшкой, Раджа открыл глаза, но продолжал лежать. Второй удар пришелся по плечу. Оставаться дольше в постели было рискованно: старик разозлится и всыплет клюшкой как следует, а вечером еще откажется дать положенные восемь анн. Раджа сел.

Дверь была открыта. Кто ее открыл? Старик? Или ночью ветром сдвинуло камень? Небо затянуто черными тучами. Старик в полутьме каморки казался призраком — борода свалялась, волосы грязными прядями падали на лицо. Он остервенело расчесывал свои язвы.

Раджа выкатил на улицу небольшую деревянную тележку, посадил в нее старика и покатил.

— Вот ведь дурень! — проворчал старик, глядя на дрожавшего в ветхой рубашонке Раджу.— Каждый день в кино ходишь. Чем зря тратить деньги, купил бы себе старое пальтишко. Смотри, какой холод.— Сам он сидел в тележке, плотно закутавшись в покрывало.

Раджа ничего не ответил и молча продолжал толкать перед собой тележку. Город, окутанный предутренним