стучал зубами от холода, но продолжал сидеть, ожидая, когда все успокоится. Наконец все стихло. В доме не было слышно никаких звуков. Мяукнув из предосторожности еще несколько раз, Ноша осторожно подошел к двери. Одна створка ее была открыта. Он заглянул в комнату. В углу тускло горела керосиновая лампа. Посредине, на полу, спал его младший брат Анну, немного поодаль — мать и старшая сестра Султана.

Ноша, как вор, тихонько пробрался в комнату и улегся рядом с Анну. Мать заворочалась. Со страха Ноша даже

не пытался влезть под одеяло, которым они обычно укрывались с братом. Он знал, что стоит даже во сне нечаянно коснуться Анну, как тот испуганно закричит, и все проснутся. Поэтому он лежал, не шевелясь, дрожа от холода.

Немного погодя раздался кашель Султаны. Она села в своей постели, посмотрела внимательно на Ношу, который лежал, притворяясь спящим, потом тихонько встала, подошла к нему и, укрывая, шепнула:

— Эх ты, котенок! Укройся. Тебя и холод не берет!

Ноша открыл глаза и сердито взглянул на Султану.

— Не таращь на меня глаза, а то разбужу маму,— шутя пригрозила она.

Ноша ничего не ответил, хотя и разозлился.

— Ах ты, бессовестный! Заботишься о нем, а он еще злится!—голос ее прозвучал немного громче, но мать спала крепко. Она даже не пошевелилась. Ноша тоже лежал неподвижно, замерев от страха. Только когда Султана пошла обратно к своей постели, он пробормотал:

— Вот подлюга!

Султана услышала, как он ее выругал, но сейчас ей не хотелось ссориться. Она молча улеглась в постель. Ноша еще немного поворочался с боку на бок и уснул глубоким сном.

В этот день он пришел в мастерскую с опозданием. Чаукидар Гулхан закладывал в нос очередную понюшку табаку.

— Што-то ты поздно. Хосяин слится. Ну-ка, беги поскорее, не то...— он не кончил, громко чихнул, потом еще и еще. Ноша быстро юркнул во двор. Вслед ему неслось громкое чиханье чаукидара.

Ноша воровато оглянулся по сторонам — никого не видно. Хозяин авторемонтной мастерской, Абдулла, слыл мастаком по истязанию своих рабочих. Не переставая оглядываться, Ноша добрался наконец до сарая, где работали подростки. Один из них, сплевывая, обратился к Ноше:

— Знал, что опаздываешь, так надо было привязать к голове сковороду.

— Ничего, брат, она у него крепкая — выдержит! — раздался другой голос.— Какой фильм смотрел вчера?

— Вот паршивец—каждый день в кино ходит!—с завистью сказал кто-то.— Видать, связался с кем-нибудь

— Ну, довольно зубоскалить!—оборвал их Ноша.

Ему пришлось бы выслушать еще немало всяких шуточек, если бы не появился Абдулла. Он шел к сараю. Ноша быстро схватил ключ, влез под машину и начал что-то завинчивать. Абдулла подошел к мальчикам. Все притихли, руки заработали быстрее. Ноша продолжал громыхать ключом под машиной. Ему удалось провести Абдуллу. Зато попался другой паренек. Он тоже опоздал и еще не успел приступить к работе. Хозяин сразу же набросился на него:

— Ты почему опоздал?

От страха мальчик не мог произнести ни слова.

— Почему ты не отвечаешь? Ты что, язык проглотил?!— повысил голос Абдулла.

— Мать задержала,— едва слышно произнес провинившийся.

Абдулла грязно выругался.

— К своему хахалю, что ли, посылала?

Что мог ответить на это бедняга? Он стоял, испуганно глядя в лицо Абдуллы.

— Учишь сволочей ремеслу, платишь им зарплату, а они вот что делают! — злобно кричал Абдулла.— Являются сюда как навабы! — он выхватил из рук стоявшего поблизости паренька щипцы и крепко зажал ими нос провинившегося.

— Не нужно, хозяин! — закричал тот.— Умоляю вас! Больше никогда не буду опаздывать!

Как ни умолял несчастный простить его, Абдулла не выпускал его носа. Когда мальчик, не выдержав боли, упал на пол, Абдулла разозлился еще больше.

— Ты чего притворяешься?! А ну вставай! — прорычал он.

Мальчик быстро поднялся. Помучив его еще немного, Абдулла разнял щипцы. Нос был красный, как помидор. Мальчик, всхлипывая, растирал его. Не обращая на свою жертву внимания, Абдулла громко позвал:

— Мунши джи! Эй, мунши! Ну-ка иди сюда!

Появился худощавый мужчина средних лет. Поправляя на носу очки, он спросил:

— Что прикажете, хозяин?

— Сегодня этому негодяю зарплаты не давай!—сказал Абдулла, указывая на мальчика.

— Хорошо, хорошо!—угодливо закивал мунши.— Я сейчас пойду и отмечу, что он сегодня отсутствует.

Мальчик облегченно вздохнул: кажется, пронесло. Но Абдулла так легко не прощал проступки своим рабочим, недаром за ним укрепилась слава изощренного мучителя.

— Теперь раздевайся и садись под колонку. Это и будет тебе наказанием.

Мальчуган начал снова умолять Абдуллу о прощении. Но не таков был Абдулла, чтобы сжалиться.

— Разденешься ты наконец или нет?! Живо, а то я тебе сейчас покажу!

Трясущимися руками мальчик стал сбрасывать с себя одежду.

День был пасмурный, дул холодный, пронизывающий ветер. Голое хрупкое тельце мальчика дрожало от холода. Абдулла, на котором было теплое драповое пальто, молча смотрел на него.

Десятилетний малыш беспомощно взглянул на хозяина, стыдливо потупился и, выйдя из сарая, сел под сильную струю холодной воды, бьющую из колонки.

Когда Абдулла ушел, Ноша сначала, как мышь, выглянул из-под машины, а потом вылез. Одежда его была вся в пыли, лицо в темных пятнах машинного масла.

Товарищи, глядя на него, так и покатились со смеху.

II

В комнате горела лампа. Султана, сидя на полу, нарезала ножницами узкие полоски бумаги, Разия Бегум заворачивала в них табак. Немного поодаль склонился над тетрадкой Анну. Ноша лежал в углу, ворочаясь с боку на бок. Все молчали. Наконец мать нарушила тишину:

— Анну, ты завтра прямо с утра пойди на фабрику и получи деньги за выполненную работу.

— Хорошо, хорошо!—нетерпеливо ответил Анну.

— Смотри не забудь, потребуй полной платы, а то в доме есть нечего. У меня гроша не осталось. Да скажи мастеру, что к вечеру будет готова еще тысяча сигарет. Понял?— руки ее продолжали проворно работать. Она помолчала немного, потом снова заговорила:—Поди сюда. Сложи сигареты в пачки.

— Я ведь готовлю уроки,— возразил