впутались, Ноул. И знаете это.

Его вновь скрутила боль, но он взял себя в руки и произнес:

— Я так долго за вами шел, потому что хочу попросить вас кое о чем.

— А где же ваш любимчик головорез Исрат?

— Он освободился от вашего доктора и пришел ко мне. Но мы потерялись в толпе на улице! Мне остается только надеяться, что он еще жив. Так или иначе, но он не мой головорез. Просто мы с ним одной веры. Мы оба Воздерживающиеся, и мы не причинили вам вреда.

— Ха! А как насчет тех гнусных лет, которые я провел на вашей ферме?

— Да забудьте вы об этом! Кроме того, я лишь номинально управлял фермой. В последнее время фермеры все больше и больше отдалялись от своей земли. Это было неизбежно, и причиной тому — так называемая эффективность. Выходя в отставку в этом году, я был всего лишь делопроизводителем, у которого на руках огромное количество отчетов. Я был рабом своей работы. Таким же рабом, как и вы.

— Прежде чем так говорить, попробовали бы сами поработать на ферме.

— Я не пытаюсь снять с себя вину, Ноланд, но и не могу нести ответственность за карательную систему. Мне нечего сказать о тех, кто обрабатывал землю. И я не защищаю систему, которую считаю отвратительной.

Он судорожно сунул руки в песок — его снова мучили боли.

— Ноул, ради Бога! Мне нужна ваша помощь, я умоляю вас помочь мне!

— Извините, но я не желаю. Давайте помогу вам добраться до вашего доктора.

— Это подождет. Ноул, я должен поверить вам. Вы мой соотечественник, а я не могу доверить важную информацию африканцу.

— Вы сумасшедший, Меркатор. Я отведу вас в отель.

Я попытался его поднять, но он сопротивлялся.

— Послушайте, Меркатор, — сказал я. — Я мог бы передать вас полиции, но не хочу впутываться. Идея застрелить эль Махассета — чистое безумие.

— Об этом я и хотел поговорить с вами, Ноул. Вы достаточно упрямый человек и не очень-то щепетильны. Я хочу, чтобы вы застрелили эль Махассета. Поверьте, я оценю это.

Эта новость повергла меня в изумление. Я отпустил Меркатора. Он ползал на коленях, кашляя и сжимая свою грудь.

— Махассет должен умереть, — хрипел он. — Без него африканские государства распадутся и начнут воевать. Их союзники в Америке и в Европе тоже втянутся в бойню. В результате начнется последняя ядерная война. Современная структура общества будет разрушена… — Он запнулся. — Ноланд, я болен. В моих легких раковая опухоль. Я не могу полагаться на себя. Вы должны сделать это.

Я упал на колени рядом с ним, потрясая кулаками.

— Вы сумасшедший, Меркатор! Неужели вы полагали, что я помогу вам швырнуть мир в войну? Я должен был догадаться обо всем с самого начала, когда прочитал письма Джастин. Кто еще видел эти письма?

— Ноланд, умоляю! Выслушайте мои аргументы…

— Я уже достаточно наслушался. Мне жаль вас, Меркатор. Я не буду стрелять в Президента. И вы не будете. Никто. Возможно, вы всего лишь безумный идеалист, но есть такие идеалисты, которые приносят миру неприятности на несколько тысячелетий.

Его лицо перекосилось.

— Избавьте меня от этих проповедей, глупый плебей!

Я поднялся.

— Я пришлю вам доктора, Меркатор. А потом сообщу обо всем в полицию.

Я пошел наверх. Он звал меня до тех пор, пока я не смешался с толпой на набережной.

Проходя через площадь, я увидел, что часы на самой высокой башне показывают за полночь. Наступил день прибытия Президента.

Я шел, ощущая странную легкость во всем теле, которую связывал с голодом. Но больше всего я хотел пить.

Я пытался оценить все, что узнал от Меркатора. Зачем этот сумасшедший хочет разрушить мир? Вспомнив о его денежных вложениях в антигравитационные исследования, я, кажется, получил ответ. Меркатору необходимо спровоцировать войну, чтобы стать богаче и сильнее. Мир, угнетенный голодом, все внимание уделял технологическим разработкам для сельского хозяйства и смежных областей. Антигравитационная промышленность развивалась только в коммерческом направлении. Но война могла стремительно подстегнуть это развитие. Меркатор, поскольку был болен, не мог себе позволить долгого ожидания плодов своей предусмотрительности.

Я осознал ситуацию и ужаснулся.

Но я сдержал свое слово и пошел сначала в отель за врачом. Мне предстояло многое сделать.

Войдя в номер Меркатора, я понял, что здесь был произведен обыск. Содержимое шкафов и ящиков было вывернуто на пол. За спинкой кресла лежал Исрат. В его спине торчал кинжал с великолепно отделанной серебряной рукояткой. Было видно, что кто-то нанес Исрату пять или шесть ударов, и я изумился такой злобе.

Его тело было еще теплым — убийство совершили недавно.

Ошеломленный, я стоял, гадая, что случилось с прекрасной Джастин, как вдруг услышал шум в соседней комнате. Меня пробрал мороз. Я отошел от двери, которая медленно отворялась.

Оттуда на четвереньках выполз доктор Меркатора. Я помог ему встать. Его лицо было белым, и я почувствовал, как бледнеет мое. Руки доктора тряслись и шарили по телу, словно в поисках выхода. Я налил нам по стаканчику из найденной на полу бутылки. После выпивки доктору стало лучше.

— Это было ужасно, — сказал он, прикуривая сигарету. — Он рычал, как зверь! Клянусь, он знал, что я прятался в спальне, но после убийства он, кажется, удовлетворился. Я не слышал, когда он ушел, и лежал под кроватью, пока не пришли вы.

— Кто это был?

— Не знаю. Но он кричал Исрату о каком-то человеке, который украл у премьер-министра антигравитационный блок. Это были вы?

— Я украл антиграв, но к убийству не причастен.

— Ничего, если я сяду? Мои ноги все еще трясутся. Вы знаете, убийца так шумел. Этот алжирец откуда-то знал, что Исрат был подручным Меркатора, который состоял в заговоре с Новой Анголой против Алжира. Поэтому он и убил Исрата.

Я выпил бренди, и моя голова снова заработала. Не слушая бормотание доктора, я размышлял о том, что ситуация угрожает людям, которых я любил. Необходимо было срочно найти Джастин и Сандерпека.

Насчет этого доктор ничего не знал. Тогда я рассказал ему, где находится Меркатор, и посоветовал пойти к нему. И только тут я вспомнил, где могу встретить Сандерпека, если он еще жив, — ведь мы условились о месте встречи. Я решил, что дождусь ухода старого доктора и сразу позвоню в полицию. Меркатора необходимо было арестовать до того, как его безумный план получит какое-нибудь продолжение.

— Вы выглядите больным, — сказал доктор. — Я дам вам пилюлю, она поддержит вас. Вы будете здесь, когда мы с Меркатором вернемся?

— Побеспокойтесь лучше о нем, а уж я посмотрю за собой.

— Я забочусь о