- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (146) »
тебе рок —
Надень ему на руку отчий залог:
Пусть вырастет мощным, как Сам, удальцом,[19]
Искусным, не знающим страха бойцом,
Который бы солнцу грозил, чья стрела
250 С небесных высот низвергала б орла».
О многом великий беседовал с ней,
Всю ночь он провел с луноликой своей.
Когда же лучистое солнце взошло,
На мир изливая и свет, и тепло
Прощаясь, он к сердцу подругу прижал,
С любовью в чело и глаза целовал.
Печаль расставанья застлала ей взор,
И горе ей спутником стало с тех пор...
Пришел семенганской земли властелин
260 Спросить, хорошо ль почивал исполин,
Сказал: «Отыскался твой Рехш, наконец!».
Благое известье услышав, боец
Покой покидает, седлает коня.
Рад Рехшу и царское рвенье ценя,
В Забул богатырь прискакал без помех,
Что видел и слышал, сокрыл он от всех.[20]
[Рождение Сохраба]
Родился, когда девять лун протекло,
Младенец, как месяц, сиявший светло.
Сказал бы, то новый Ростем-великан,
270 Иль Сам-богатырь, иль боец Нериман.
Лишь сын улыбнулся, подобный весне,
Сохрабом его нарекла Техмине.
Осанкой — в Ростема и буйно растёт:
Лишь месяц младенцу, а кажется — год.
В три года о грохоте битв он мечтал,
На пятом отвагой героя блистал;
А в десять уж был он сильнейшим в краю,
Никто не дерзал с ним тягаться в бою.
Пришел он и смело промолвил: «О мать,
280 Ответствуй, мне истину должно узнать:
Я сверстников всех отчего перерос,
Главу до высокого неба вознёс?
Из рода какого происхожу?
Чей сын, — коли спросят, что людям скажу?
Когда вместо правды ты ложь изречёшь —
Сама на погибель себя обречёшь».
Мать сыну ответила речью такой:
«Не гневайся, выслушай, дух успокой!
Отец твой — могучий воитель Ростем,
290 А предки — Заль храбрый и Сам, и Нейрем.
Твоя голова до небес достаёт
Затем, что таков твой прославленный род.
С тех пор, как Творец сотворил этот свет,
Бойцов, как Ростем, не бывало и нет.
Мир витязя, равного Саму, не знал,
Коснуться его небосвод не дерзал».
И втайне письмо от Ростема ему
Вручила она; приложила к письму
Три яхонта, с золотом три кошелька, —
300 Подарки, которые издалека,
Когда родился у красавицы сын,
Прислал из Ирана Ростем-исполин.
Дала и сказала: «Их свято храни,
Родителем присланы сыну они».
Добавила после: «О сын мой, Сохраб,
Не должен об этом узнать Афрасьяб![21]
За то, что Ростемом Туран разорен,
Отмстить замышляет Могучему он;
К отцу пламенеет он давней враждой, —
310 Пасть жертвою мог бы тут сын молодой.
Страшусь и другого: услышит отец,
Что сын уж не отрок, а храбрый боец,
И без промедленья тебя призовёт.
Разлука мне сердце тогда разорвёт».
Сын молвил: «Кто в мире, о робкая мать,
Подобную истину стал бы скрывать!
Потомок великих, чья слава жива,
Герой, о котором не смолкнет молва,
Могучий, прославленный доблестью муж —
320 Отец мне; от сына таиться к чему ж?
Я рать соберу из туранских бойцов,
Немало их съедется с разных концов.
Мной будет с престола низвергнут Кавус,[22]
В Иране вовек не покажется Тус.
Гудерз и Новзер, Гостехем и Бехрам,
И Гив, и Горгин — все погибнут! Отдам
Ростему иранский державный венец,
Казну и престол, и высокий дворец.
Иран покорю и пойду на Туран,
330 Здесь бой будет мною властителю дан.
Престол Афрасьяба себе я возьму,
Я к самому солнцу копье подниму.
Ты станешь Ирана царицей, поверь!
Я буду по-львиному биться, поверь!
Родитель — Ростем, я — Сохраб, его сын:
Останется ль в мире еще властелин?
Где властвует солнце и месяца свет,
Там звёздам сияньем гордиться не след».
[Сохраб выбирает себе коня]
И матери молвит отважный: «В бою
340 Увидишь могучую хватку мою!
Конь добрый мне нужен, булатом копыт
В стремительном беге дробящий гранит,
По резвости равный газели степной
И птице пернатой и рыбе речной,
Который не ведал бы устали, мча
Доспехи мои и меня, силача.
Нельзя же мне пешим идти воевать,
Когда поведу против недруга рать!»
Внимая отважному, мать расцвела,
350 До ясного солнца главу вознесла.
Велела она пастухам поскорей
Пригнать табуны резвоногих коней:
Сохрабу, мол, надобен конь не простой —
Чтоб силу в бою сочетал с быстротой.
В степях и горах, изо всех табунов
Ретивых, лихих отобрав скакунов,
В столицу пригнали, и взяв свой аркан,
Навстречу пришел молодой великан.
Завидев коня посильнее, тотчас
360 Петлёй настигает его, изловчась,
Кладет ему на спину руку потом,—
И тут же скакун, с перебитым хребтом,
Пред ним распростёрт, недвижимый, без сил...
Немало отборных коней сокрушил,
Но силе своей небывалой подстать
Он так и не смог скакуна отыскать.
Сохраб опечален. Внезапно пред ним
Явился воитель с известьем благим:
«От Рехша рожденный есть конь у меня,
370 Могучее льва, горячее огня.
Он степью бежит, будто мчится гора,—
Не столь поднебесная птица быстра;
Как солнце, красой ослепляет он взор,
Несется могуч и неистов, и скор;
Кита раздавил бы ударом копыт;[23]
Прыжок — словно молния, грудь — что гранит;
По круче он лёгкою серной скользнёт,
В реке, словно юркая рыба, мелькнёт;
И если в погоню помчится стрелой,
380 Не спрячется недруг, не скроется злой».
Послышался князя ликующий смех.
Воспрянув от слов утешительных тех,
Он двинулся в путь, нетерпеньем гоним,
И вот уж невиданный конь перед ним.
Рукой надавил ему спину Сохраб
И видит: годится для боя, не слаб.
Погладил, растёр, оседлал он коня,
Вскочил на него с быстротою огня.
Под
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (146) »