Васильевич Стаха и его товарища Арика Полякова, будущего мастера спорта по альпинизму.

«Мальцы» не подвели своего доброго наставника и друга.

Но долог и труден путь к вершинам, коротки каникулы. Начинался учебный год, и «мальцам» пришлось возвращаться домой. А Крыленко и его взрослые спутники двинулись дальше.

Уже отправлены назад лошади: впереди ледник, можно двигаться только пешком. Вот один за другим, сраженные высотной болезнью, отстают товарищи. Наконец, их осталось двое: Крыленко и красноармеец Нагуманов. Высота шесть с половиной километров.

До вершины оставалось только пятьсот сорок метров.

Дойдут или не дойдут?

Забрезжил рассвет. Утро решающего дня. Сегодня последний штурм.

«Синеватой дымкой висел над долиной свежий утренний воздух. Он скрадывал резкие очертания гор, делал мягче и фантастичнее их черты. Неясным силуэтом поднимался за долиной Алайский хребет со своими черными и белоснежными утесами, на которых лишь коегде блистали ледниковые языки. Прямо под нами… гигантской чешуйчатой змеей один из ледников, трижды извиваясь, подходил к подножию отвесного снежного ската, на гребне которого мы стояли… Лучи солнца ярко играли на снежных вершинах. В стороне Алайской долины они мало-помалу разгоняли синеватый туман и делали очертания более отчетливыми. И, забывая о холоде, забывая об отмороженных ногах, забывая обо всем на свете, мы стояли как очарованные…»

Так писал об этом утре Николай Крыленко.

Не выдержал и Нагуманов. Он упал на снег, не в силах подняться.

Крыленко охватило отчаяние. Неужели сорвется?

Неужели сейчас, в двух шагах от цели, он должен будет повернуть обратно?!

Два шага — но какие!.. До вершины оставалось еще более пятисот метров: каменные уступы, покрытые снегом скалы, неистовый ветер… И никого рядом. Один, совсем один…

Он посмотрел на часы: половина второго. Солнце еще в зените. А что, если?..

— Уходи, Нагуманов!.. Если до девятнадцати часов не вернусь, идите мне навстречу. По следам…

Один, совсем один… Но все равно вперед. Только вперед.

Экипировка — бинокль и анероид. Ни ледоруба, ни веревки. И никого рядом. Безмолвие. Один на один с высотой.

Два с лишним часа пути в одиночку. Пройдено только 250 метров по сравнительно пологому скату. Впереди еще столько же. Даже чуть больше. Но в сравнении с пройденным — это путь неслыханно трудный. Почти вертикаль!

Высота — 6850 метров. Время — шестнадцать часов двадцать минут. Еще немного, и стемнеет. Цель рядом, до нее как будто рукой подать. Цель, к которой он стремился, о которой мечтал, к которой готовил себя весь год. Идти дальше одному, без снаряжения — чистое безумие. Значит, что же назад?..

Он огляделся вокруг.

«Заходящее солнце придавало окружающим красотам еще более фантастический оттенок. То розовые, то желтые, то ярко-белые полосы света окрашивали и вершины гор, и снежный покров, и массы льда в какие-то особые оттенки. Сквозь туман вырисовывались вершины Алайского хребта… Закат пылал кровавым заревом, Кровавое зарево играло на мрачных склонах и сверкающем снеге, и кроваво-красные лучи прорезали длинными полосами синеватую дымку тумана.

…Кровавый закат напомнил мне, что надо торопиться, что времени в моем распоряжении немного».

Вперед или назад? Вперед, вверх — к заведомой гибели, или обратно, к людям, к теплу? К дому…

Благоразумие победило. С горделивой мечтой стать первым, поднявшимся на вершину, приходилось расстаться. Но никто еще до той поры — ни один советский альпинист — не поднимался до отметки 6850.

Первым был он, прокурор республики Николай Крыленко.

«Я не взошел на пик Ленина, но я показал дорогу другим».