прикоснуться к ней.

Протянув руку, я провел ею по ее талии и притянул к своей голой груди.

– Признавайся, что случилось?

– Мне не нравится, что ночь перед свадьбой мы проводим порознь, – созналась она. – Я не могу без тебя.

Я на ощупь скользнул руками по ее бокам, плечам и шее, обхватив ее лицо ладонями. Коснулся пальцами мягкой ткани и двинулся дальше, к месту, где она завязала повязку у себя на затылке.

У нее на глазах тоже был повязан шарф. О-о, так вот оно что.

Засмеявшись, я чмокнул Ханну в макушку.

– Так оставайся со мной.

Она застонала.

– Хоть это и отстойная примета, чутье мне подсказывает, что с ней шутки плохи. А это значит, что нам нельзя видеть друг друга до завтра.

Удерживая лицо Ханны в ладонях, я наклонился ее поцеловать. Коснулся губами кончика носа и направился южнее, к своей главной цели.

– Этот день ничто не испортит. Даже если завтра ты не станешь моей женой, то все еще останешься той самой девушкой, которую я буду любить всю свою жизнь. Пока смерть не разлучит нас, когда мне будет сто лет, а тебе девяноста три.

Тихонько засмеявшись, она развернулась и, подведя меня к кровати, слегка толкнула. Как только моя спина коснулась матраса, Ханна оседлала мои бедра.

– Это что же, у тебя сейчас глаза открыты? – поинтересовался я, поддразнивая ее.

– Нет. Сдвинула повязку всего на секунду, но тут же вернула на место. Кто-то же должен был ориентироваться в пространстве, чтобы мы остались целыми и невредимыми.

– Это я к тому, что, согласно примете, жених не должен видеть невесту до свадьбы, ведь так? А ты ведь можешь, – прошептал я.

Она замешкалась.

– Правда?

– Ну конечно, Слива.

На какое-то время Ханна замерла, а потом я услышал шорох ткани, когда она сняла повязку с глаз, и ее тихое дыхание.

– А вот и ты, – она рукой двинулась вверх по моей груди и шее, а затем подушечкой пальца очертила контур моих губ. – Муж. Невероятно, правда?

Все мое тело охватила жажда коснуться ее.

– Хан…

Влажными и охрененно пухлыми губами она прижались к моим, заставив заткнуться, пока, не теряя времени, стягивала с меня боксеры. Проведя языком по шее, Ханна двинулась вниз, по груди и животу, щекоча кожу кончиками волос.

– Минет до свадьбы – хорошая примета, – заверил я ее, когда она взяла меня в руку, лизнув у самого основания и скользнув языком к головке. – Это означает, что мы на верном пути.

Я почувствовал, как она засмеялась, целуя, посасывая и облизывая мой твердый, как чертов камень, член, не ослабляя хватки.

– Вот черт, – выгнувшись на кровати, прошептал я. – Слива, эта повязка… и твой язык. Блядь.

Она настолько меня завела, что я начал ритмично приподнимать бедра, а потом почувствовал, как Ханна схватилась за свою маленькую ночнушку и, задрав ее до бедер, оседлала меня.

– Не трогай мои сиськи, – нагнувшись, прошептала она мне на ухо.

– Все, что угодно, – тут же поклялся я. – Только не останавливайся.

– Ты мастер засосов, а у меня открытое платье.

– Ты уже говорила.

– Оставишь засос – и год без отсоса.

Хотя она, наверное, – ну правда же? – шутила, лишь от одной мысли об этом у меня на мгновение перестало биться сердце.

– Обещаю, – с трепетом сказал я.

Она протянула руку к моему члену, скользя им по восхитительно гладкой коже у себя между ног, от чего я сжал в кулаках простынь по обе стороны.

– Ханна? – позвал я, резко выдыхая.

Остановившись, она спросила:

– Да?

– Хоть за бедра можно схватить?

Я чувствовал, как она все еще прикасается ко мне, после чего засмеялась.

– Что же это будет за платье, в котором мои бедра будут выставлены напоказ?

– Прости, прости, – засмеявшись, начал оправдываться я. – Ляпнул не подумав. Слива, блин, давай просто запрыгивай на мой член.

Но ни фига. Я почувствовал ее жар, совсем близко, и она просто медленно села мне на бедра, проводя руками мне по животу.

– Все в порядке? – спросил я, принимая сидячее положение и на ощупь находя ее лицо. – Ты снова сходишь с ума из-за платья? – я попытался украдкой коснуться кожи под ее глазами, чтобы убедиться, что она не плачет, но Ханна отвернулась от меня.

– Я не плачу.

Я кивнул, ничего не говоря и не желая давить на нее.

– Просто нервничаю, – призналась она.

В груди стало тесно.

– Ты ведь знаешь, что, несмотря на грядущую свадьбу, между нами ничего не изменится. Да? Мы все те же Уилл и Ханна. Те же мы, и только вдвоем.

– Но все уже ощущается не так, как раньше, – сказала она, касаясь кончиками пальцев моих губ, когда я открыл рот, чтобы возразить, а затем быстро добавила: – Я не в плохом смысле. Просто… теперь я чувствую большее давление и ответственность. Сейчас все серьезнее. Раньше я смотрела на твое тело и думала: «Как же мне повезло. Оно только мое, на всю ночь». А теперь: «Господи, а что, если с ним что-то случится и…»

– Ханна. Не накручивай себя, – целуя кончики ее пальцев, нежно прошептал я.

Она сделала успокаивающий вдох и скользнула рукой вниз по моей шее, словно рисуя путеводную карту к моему сердцу.

– Мне всего двадцать пять, – после долгой паузы сказала она. – И я знаю, что моя жизнь будет разрушена, если в ней не будет тебя.

Эта мысль резко ударила меня изнутри.

– Я всегда буду с тобой.

Она ничего не сказала, а просто продолжила выводить крохотные кружочки кончиками пальцев по моей груди.

– Ну же, Слива. Мы и так отлично заботимся друг о друге. Просто теперь будем делать это в качестве мужа и жены.

Она снова подняла руку, поглаживая пальцем от одного края моей нижней губы к другому. В моей крови бушевал адреналин.

– Я о тебе забочусь? – спросила она.

– Конечно. А в те моменты, когда боишься сделать что-то не так, ты просто уточняешь.

Спустя несколько мгновений молчания она робко поинтересовалась:

– Например, как сейчас?

Мне нравилась эта игра с завязыванием глаз, но при этом мне не нравилась эта темнота, потому что хотел увидеть лицо Ханны. Однако ее голос подстрекал мое воображение: вот