она слегка покусывает губы, не сводя с меня глаз и сосредоточенно касаясь моей кожи. Настолько нежно, что это сводит с ума. Так все и начиналось между нами. Она спрашивала, а я ее направлял.

– Ты не уверена, как осчастливить меня прямо сейчас?

– Просто немного нервничаю, – прошептала она. – Будет лучше, если ты скажешь мне, чего хочешь.

Казалось, мое сердце остановилось, а затем застучало с бешеной силой. Прошло уже какое-то время, с тех пор как мы примеряли на себя эти роли. Учителя и ученицы.

– Оседлай меня снова, – проинструктировал ее я голосом, похожим на животный рык.

Я почувствовал, как Ханна немного переместилась, а затем ощутил, насколько сильно она возбуждена, хотя едва касалась моего члена. Я подавил стон.

– Опускайся на меня. Но не торопись. Сначала немного подразни.

Она взяла меня в руку, удерживая прямо у своего входа и начиная опускаться. Сантиметр за сантиметром.

Охуеть, до чего же хорошо.

Я чуть не кончил.

– Да, вот так. Вот так.

– Уилл…

Мы занимались любовью тысячу раз, а может и больше, и я всегда удивлялся, ловя себя на мысли, что считаю до десяти, лишь бы отвлечься и не кончить, едва оказавшись в ней.

– Двигайся вверх и вниз, – сказал я. – Не жадничай, я хочу ощутить тебя всю.

Ее теплое дыхание послало волны мурашек по моей коже на шее, волосы защекотали плечи, и она сделала именно то, о чем я ее попросил. Ханне удалось с легкостью опуститься на меня всего одним движением – она оказалась невероятно мокрой.

У меня мозги поехали набекрень от интенсивности происходящего; казалось, что на меня обрушилось все и сразу: вот они мы, на пороге сумасшедшего приключения. Так сильно я еще ничего не желал в своей жизни.

И как только Ханна начала, покачиваясь, двигаться на мне, с каждым разом все увереннее, растворяясь в происходящем и давая волю своим чувствам, у меня в голове мелькнул вопрос: а как много людей на самом деле находят именно того человека, к кому отчаянно хочется прикоснуться, быть рядом с ним, принадлежать ему? У многих ли брак базируется на дружбе, и они живут с людьми, которыми восхищаются больше всего?

Я стянул с Ханны повязку, поймав выражение ее лица в тот момент, когда она от бессилия начала падать на меня: взгляд прикован к моему лицу, губы приоткрыты в немом стоне. Когда наши взгляды встретились, на ее лице промелькнуло облегчение – ей нужно было видеть меня, успокоиться, посмотрев мне в глаза – и я знал, что она могла безошибочно прочитать мои мысли. Как и я ее.

Забей на то, что принято у других. Доверься мне. Нам под силу создать свои собственные традиции.

Потребность в наслаждении побежали вниз по моему позвоночнику, распаляя и сводя с ума. Пальцами впившись в ее бедра, я с силой подталкивал вперед и назад, пока я не почувствовал ее в нужной точке на вершине блаженства, а когда она прошептала: «Мне нравится смотреть, как ты кончаешь», – я последовал за ней.

Я кончил в нее с животным стоном, отчаянно не сводя с нее глаз.

– Видишь? – прошептала она, уткнувшись влажным от пота лицом мне в шею. – Мне нужно было в этом убедиться. Что завтрашний день – всего лишь формальность. Прямо сейчас все ощущается так, будто мы уже женаты.

– Завтрашний день был формальностью уже с тех пор, как ты взяла меня в руку на той жуткой студенческой вечеринке.

Лежа на мне, она захихикала.

***

К тому времени как я проснулся, Ханна уже ушла, а ее впопыхах нацарапанная записка, лежащая слева на моей подушке – «Увидимся в два!» – заставила меня заржать в голос в пустой комнате.

Моя невеста. Ох, ну что за чертова романтика.

Утро было насыщенным: завтрак с шаферами, встреча гостей и их расселение в отеле; моя мать и сестра, которые постоянно отлавливали меня, чтобы перепроверить рассадку гостей, доставку провизии и райдер музыкантов. Словно почуяв, что мне срочно необходим чертов душ и подготовиться к свадьбе, примчался Дженсен, забрав женщин моей семьи, чтобы найти Командный штаб (во главе с Хеленой, мамой Ханны), которая была более чем счастлива раздавать указания весь проклятый день.

Приняв горячий душ, гладко выбрившись и выпив три чашки кофе, я услышал, как кто-то стучится ко мне в номер. Часть меня гадала, возможно ли, чтобы это была Ханна, но тут пришло осознание, что подобный расклад был реален лишь в том случае, если она проскользнет мимо своей сестры, Лив, своей матери, Джорджа и Хлои с Сарой, или «Стаи», как любил их называть Дженсен, подобно группе львиц. Если бы это ей и удалось, то явно ценой пары трупов, и тогда пункт «увидеть друг друга до свадьбы» оказался бы последним в списке наших беспокойств.

Открыв дверь, я впустил Дженсена в номер. Он уже был при полном параде, одетый в классический смокинг, и выглядел просто потрясно. Я провел с ним весь вчерашний день, но в суматохе свадебной репетиции как-то не заметил, что с нашей последней встречи он потерял около пятнадцати килограмм.

– Хорошо выглядишь, мужик. Качаешься?

– Ты женишься на моей сестре, – проходя мимо, ответил Дженсен. – Умоляю, только не подкатывай ко мне сегодня.

Засмеявшись, я развернулся к зеркалу, завязывая бабочку.

– Же-е-е-енишься, – тихонько присвистнув, повторил он.

– Знаю.

Она станет моей женой. С сегодняшнего дня я буду представлять ее именно так.

Это моя жена.

Я не мог остановиться, снова и снова прокручивая это слово в уме. Жена. Я не чувствовал дискомфорта, но ощущал, какую значимость оно в себе несло. У меня появилось желание подмять ее под себя, без конца повторяя его ей на ухо, чтобы она не смогла выкинуть это слово из головы.

Ты моя жена, Слива.

Похлопав меня по плечу, Дженсен вырвал меня из собственных мыслей.

– Ты женишься, Уилл.

Посмотрев на него, я повторил с удивленной улыбкой:

– Я знаю, Дженсен.

– На моей маленькой сестренке, – прищурившись, он слегка погрозил мне пальцем. – Странно, да?

Мы уже говорили об этом как-то раз: за ужином, после того как Дженсен застукал нас – меня под кухонной стойкой и перегнутую через нее Ханну с задранным до талии выпускным платьем, пока мы с моим языком были заняты. К счастью, он увидел не так много… но, безусловно, достаточно, чтобы