Домашний кинотеатр или исповедь правильной девушки

Однажды мы с подругой вспоминали, о чем мечтали в детстве, какие у нас были игры. Я рассказала, как по вечерам, прежде чем уснуть, вместе с братом и сестрой часто представляли: вот на крыльях ночи мы улетаем из комнаты, а за нами отправляются все наши любимые предметы. И перечисляли, что бы полетело следом. Во-первых, это были, конечно, наши плюшевые мишки. Потом почему-то вспоминали про тапки – видимо, летать без них ночью нам было бы холодно. Затем в очередь вставали другие наши любимые игрушки, книжки, одежда, карандаши и раскраски. А я ещё всегда добавляла связку сосисок.

Перед моими глазами встала этакая вереница, фантастический змей из игрушек и книжек, а в конце – длинный хвостик из маленьких колбасок. Мы с подругой обе по-детски засмеялись, а потом она спросила:

– Слушай, неужели вам никогда не хотелось, чтобы родители полетели вместе с вами?

– Нет, никогда... – ответила я.

Пролог

– Осознавая права и обязанности, связанные с основанием семьи, торжественно заявляю, что, вступая в законный брак с Анной, клянусь,что сделаю все, чтобы наш брак был согласным, счастливым и прочным, – сказал её принц, даже не запнувшись.

Его лицо светилось от радости и выражало безграничную решимость действительно сделать все, чтобы их брак удался.

– Осознавая права и обязанности, связанные с основанием семьи, торжественно заявляю, что, вступая в законный брак с Андреем, клянусь что сделаю все, чтобы наш брак был согласным, счастливым и прочным, – повторила Анна тихо и робко (на видеозаписи её голос еле слышен).

Они стояли перед начальником загса, такие молодые, красивые и счастливые. Ей было очень к лицу белое платье, а он все время держал руку любимой, как будто боялся упустить это счастье.

Гости тоже соответствовали моменту – нарядные, серьёзные и одновременно полные нежных переживаний. Подруги Анны обменялись трогательными взглядами, когда она начала произносить слова клятвы. Тётя Оля, ближайшая подруга родителей невесты, которая собственноручно сделала их обручальные кольца, от торжественности момента покорно опустила голову – словно при молитве. Бабушка Андрея смотрела на молодожёнов как на картину, не отрываясь ни на секунду. Казалось, она каждой клеткой своего маленького тела желает им долгих лет счастья и любви. Сестра Анны не могла и, наверное, уже даже не пыталась сдержать рыданий. Потом она всем говорила, что это были слезы радости, но ей почему-то мало кто верил. Все думали, что ей ужасно горько оттого, что младшая сестра выходит замуж, а у неё самой даже отношений никаких никогда не было.

Родители сидели все вместе. Отец жениха – серьёзный и торжественный, отец невесты – растроганный настолько, что в конце церемонии мать Анны дала ему свой носовой платок. Ей самой тоже пришлось им воспользоваться. Мать жениха сидела прямая как струна и с большим интересом наблюдала за всем происходящим.

Когда церемония закончилась, праздничной вереницей все бросились поздравлять новобрачных, говорили какие-то бессмысленные слова, которые сразу забывались. Брат Андрея был краток и лаконичен. Он сердечно обнял Анну и тихо сказал ей: «Береги Андрюху». Это было единственное, что она запомнила из всех поздравлений.

А потом под крики «Горько! Горько!» Анна и Андрей поцеловались.

И жили они долго и счастливо...

Так обычно заканчиваются все сказки, именно на такой ноте завершаются романтические комедии и женские романы.

Моя жизнь с этой фразы началась.

Итак, приглашаю за кулисы сказки. Что же случилось после того, как принц увёз Белоснежку на белом коне?

Вечером мы оставили гостей догуливать банкет, а сами поднялись в номер. Про первую брачную ночь даже не хочу вспоминать. У меня до этого никого не было, я ужасно нервничала, и у нас совершенно ничего не получилось. Обычно все невесты говорят, что они помнят свою свадьбу как сон, все образы проплывают у них перед глазами. Я так помню первые дни после свадьбы. Включая первую брачную ночь.

На следующий день нам пришлось поехать на ужин к моим родителям – так называемый второй день. Странным образом эта идея возникла у мамы только после того, как стало понятно, что все родственники мужа уедут утром после свадьбы. И их не пришлось приглашать к моим родителям домой. Не важно, что накануне я стала членом семьи моего мужа, все равно важнее оказались мои мама и папа. Андрей кипел от негодования, а я уговаривала его закрыть на это глаза и все перетерпеть, ведь через два дня мы должны были уехать от моих родителей в Швецию, где на тот момент работал мой муж. Я все время повторяла ему: «Когда мы наконец уедем, все изменится» – и свято в это верила. Но оказалось, что если в сказке про Белоснежку все было абсолютно понятно (она надкусит волшебное яблоко и погрузится в сон), то у меня вовсе не было очевидно, что как только я уеду от мамы, жизнь моя развернётся на сто восемьдесят градусов.

Я жила наивными представлениями маленькой девочки, которая думала: достаточно очень хотеть перемен, чтобы они наступили. На деле же моя мама жила во мне: я думала её категориями, принимала её модели поведения, повторяла её слова и – увы! – её ошибки.

Первое время после свадьбы я вела себя как настоящая стерва. Не хотела этого, но все получалось именно так. Да, я была прилежной хозяйкой, с огромной самоотдачей драила всю квартиру, включая ванную, раковины, унитазы, окна и все шкафчики на кухне. Я регулярно стирала и гладила, сама закупала продукты, каждый день готовила на ужин какое-то новое блюдо, училась печь и устраивала приёмы для друзей моего мужа, которых принципиально называла нашими, считая, что таким образом укрепляю наше единство. И считала, что делаю все совершенно не так, как моя мама, которая не особо любила готовить, очень часто вместо тёплого ужина кормила нас бутербродами или салатом, редко делала уборку, гора постиранного белья росла до тех пор, пока все не падало с гладильной доски на пол, а гости были в нашем доме исключительной редкостью, так как для этого надо было привести дом в порядок и приготовить хороший ужин.

При этом (хоть и обещала мужу, что когда мы уедем от моих родителей, все будет по-другому) я оставалась все такой же зависимой от мамы. Она требовала от меня ежедневного общения, а у меня не было сил ей отказать. Каждый день (правда, каждый божий день!) я разговаривала с ней по скайпу как минимум по полтора часа. Иногда мы могли пообщаться с утра, а вечером мама ещё что-то вспоминала, писала мне, я перезванивала – и мы болтали ещё час, а то и два. Теперь меня поражает, о чем можно разговаривать по