(увы, Дамблдор, демонстративно воздерживающийся от политики, тут был не помощник). Можно было, конечно, и вообще не уступать, но Рубеус делал ставку на власть и влияние — когда вот они, на расстоянии вытянутой руки, только протяни и сорви, кто же откажется?

***

Война, честно говоря, разочаровала и утомила Рубеуса. Все чаще ему приходилось вмешиваться исподтишка, пускать в ход свою тридцатидюймовую палочку, чтобы Министерство не сдалось сразу. Дамблдора все же удалось растолкать, и он создал Орден Феникса, куда Рубеус сразу же и вступил, но деятельность Ордена была вялой и мало результативной. Что Орден, что аврорат реагировали постфактум, на уже свершившиеся налеты Пожирателей Смерти. Когда же Рубеус несколько раз подкидывал им адреса убежищ Пожирателей, авроры и Орден не рисковали сразу кидаться в атаку и биться насмерть, и Пожирателям удавалось скрыться.

Единственное, что тут шло по плану — эскалация насилия. Не получив власть сразу, Том не сдержался, и его сторонники все чаще прибегали к насилию, убивали, ставили Метки, использовали Непростительные, собираясь взять власть силой. Казалось бы, в борьбе против такого зла магическое общество должно было бы сплотиться, авроры и Орден вполне были в состоянии задавить Пожирателей, а Дамблдор — победить Тома, ставшего Волдемортом. Не говоря уже об эксперименте по интеграции оборотней в магическое общество, который затеял Дамблдор (сам, все сам, Рубеус совершенно случайно мимо проходил, бормоча что-то под нос).

***

Но вышло все совсем иначе, и план Рубеуса едва не рухнул. Страх расползался по Магической Британии, обессиливая, лишая решимости, и маги вместо того, чтобы дружно взяться за палочки, забивались по углам. Этот же страх и желание оказаться на стороне победителя, вкупе с Империусом и влиянием старых семей, поддержавших Тома, привели к тому, что его влияние на Министерство медленно, но неуклонно расширялось. Старания Хагрида помогали сдерживать распространение влияния, но не более — захват власти Томом был практически неизбежен.

Ответная эскалация насилия Министерством и указ, дающий правом аврорам применять Непростительные, не только опоздали, но еще и странным образом придали Пожирателям легитимности. Поставили их на одну доску с аврорами.

Можно было… да много чего можно было. Дать Тому забрать власть и перейти на нелегальное положение, партизанить вместе с Орденом несколько лет, пока общество не дозреет до перемен и свержения власти Пожирателей. Можно было выйти из тени и начать действовать самому. Можно было ударить в спину Дамблдору и, забрав Старшую Палочку на правах хозяина, просто перебить всех Пожирателей вместе с Волдемортом в рамках мести за Альбуса или просто оставаясь в тени. Проблема заключалась в том, что во всех этих планах были изъяны и недостатки, как правило, требующие для исправления прямого вмешательства Хагрида и раскрытия инкогнито.

Это был серьезный удар, но опять выручил случай.

***

Пророчество! Да какое!

Теперь оставалось только аккуратно все подготовить, обронить там и сям пару фраз, аккуратно подтолкнуть кого нужно (особенно Сириуса) и потом занять место в первом ряду, аппарировав в Годрикову Лощину заранее. Можно было, конечно, поработать и с Лонгботтомами, но Рубеус решил подстраховаться, учтя в своих расчетах признания Северуса о том, сколько тот подслушал из Пророчества и кому разболтал. Разумеется, Снейп не вспомнил этого маленького эпизода, зато, услышав о Лили Поттер и решении Волдеморта, примчался к Дамблдору с просьбой спасти «любовь всей его жизни», тем самым подав сигнал Хагриду по запуску остальной части плана.

Просто потому, что Рубеус понял — если он не вмешается лично, ему все равно придется вмешаться лично, но уже позже и на менее выгодных условиях. Также это был ценный урок — не стоило надеяться на других. Если он хотел добиться успеха в своем плане, действовать следовало самому, из тени, но действовать, влиять, находиться на передовой, что называется.

Пророчество сработало, и Рубеус с усмешкой проводил взглядом улетающий прочь дух Темного Лорда. Он изначально рассчитывал на это — зря, что ли Том создал столько крестражей? — но увидеть подтверждение было вдвойне приятно. Темный Лорд вроде как побежден, но вернется, чтобы взять реванш, и вот тогда Рубеус будет готов. Сириуса даже подталкивать не нужно было, он и сам ринулся в погоню за Петтигрю, оставалось лишь парой вздохов и многозначительных взглядов подсказать ему, что мотоцикл следует оставить Хагриду. Ну и немного дополнительно усилить чувство вины — для подстраховки. Убьет ли Сириус Петтигрю и ударится в бега или будет пойман и казнен, или оставлен гнить в Азкабане, или будет убит сам — уже не имело значения, в любом случае он выпадал из жизни и не мог забрать себе Гарри. Осмотр «победителя Волдеморта» только укрепил Рубеуса в этой мысли — ясно было, как поступит Альбус, примерно понятно было, как отреагирует общество.

Оставалась сущая мелочь — подобрать Гарри, облететь с ним магическую Британию, периодически останавливаясь в пабах «пропустить стаканчик» и заодно рекламируя Мальчика-Который-Выжил. Ведь если ты хочешь вырастить себе героя, подобные вопросы нельзя оставлять на волю случая — нужно действовать. Оставаясь в тени, как бы случайно, но действовать, если, конечно, Рубеус не хочет повторения истории со всей этой войной. Ошибка? Конечно! Промах? Несомненно! Но Рубеус так и не вышел из тени и, значит, сможет организовать матч-реванш с нужным ему результатом.

***

Мотоцикл настолько понравился Рубеусу, что он решил оставить его себе — и оставил. Никто не возмутился, все праздновали победу над Тем-Кого-Нельзя называть. Хагриду вообще нравились яркие, роскошные вещи, но приходилось сдерживаться, приходилось придерживаться образа. Теперь же, так сказать, в честь победы над Тем-Кто-Так-Утомил-Рубеуса, он решил позволить себе небольшую слабость. Достал и надел давно сшитое блестящее пальто из кротовьих шкурок, с зачарованными и расширенными карманами, идеальной подкладкой со множеством кармашков. Баснословно дорогая вещь, и Рубеус был готов прикидываться тупым великаном, душившим и душившим этих кротов, подрывавших огород, а потом просто не знавшим, куда девать шкурки.

Но его опасения оказались напрасны — разыгрываемый им образ тупого громилы оказался настолько прочен и живуч, что все смотрели на это пальто, как на еще одно доказательство тупости Хагрида, который