– Знаете, ребята, а я, кажется, понимаю, зачем в вашем квартете Шкипер. Вы просто органически не способны не поубивать друг друга, если рядом нет того, кто на вас прикрикнет.
– Порох, мне кажется, или ты очень хочешь ходить с разбитым лицом?
– Я бы, может, и ходил, но тут, к сожалению, некуда. Иначе поверь, я бы тут не оставался.
– А тебя, между прочим, никто и не держит.
– Парень, займи лучше рот чем-то полезным. Например тем, что вы, «пингвины», зовете едой.
– Порох прав. Как на счет того, чтобы доесть остаток рыбы?
– Если честно, я больше хочу пить.
– Жажда и голод посылают нам сигнал из одного участка мозга. И я рекомендую его немного обмануть. Пока не прикончим остаток, за новой плыть смысла нет.
– Ты так говоришь, будто сам за ней плаваешь…
– Проблема в том, что у меня минус восемь. Если бы рыбу можно было бить из карабина с оптическим прицелом, нет проблем.
Порох всегда счищал мясо с рыбьей кожи, и брезгливо копался там, выбирая и отбраковывая то, что было бы противно взять в рот. Ничего не мог с собой поделать: лучше уж так, чем тебя вывернет за борт.
– М-м, а сегодня хорошая погода.
– Да, спасибо, что заметил.
– Если ты обещаешь обращаться с моими очками осторожно, я могу предложить тебе воспользоваться линзой.
– Подвялить рыбу? Спасибо, соблазнительное предложение, но я боюсь упустить их в море. Это было бы очень некстати.
– Как знаешь.
Порох, перебарывая брезгливость, отправил чистые кусочки в рот, стараясь не думать о том, что именно он ест. И не глядеть на товарищей по несчастью, которых, кажется, сырая рыба не смущала вообще. Откровенно говоря, после его ковыряний от рыбины оставалась в лучшем случае треть, и это только раздразнивало аппетит. В принципе, можно было расковырять и последнюю рыбину, все равно скоро поступит новая. Придя к этому логичному выводу, он подцепил рыбью тушку, однако в этот момент Прапор, милый, добрый и не склонный к злым шуткам Прапор, подбил его под локоть и рыба шлепнулась обратно на доски. Проехала немного на боку, и едва не соскользнула в щель, в последний момент пригвожденная брошенным ножом. Порох какое-то время смотрел на подрагивающую рукоятку, обмотанную кожаным шнурком, а после перевел взгляд на Прапора, желая поинтересоваться, что это было.
– Не делай так, – серьезно посоветовал тот.
– Так это как? Не брать ножом еду?
– Не бери еду, которая лежит возле Ковальски, если только он сам ее тебе не даст.
– Почему? Это ваша «пингвинья» традиция?
– Нет. Просто Рико может тебя ударить. Сильно.
– Но в чем причина?
– В том, что когда-то он спас Ковальски от голодной смерти. И считает себя чем-то вроде ответственного за него теперь. Он же полез в воду именно потому, что у того живот подводило, вспомни.
– Господи.
– Ковальски!
– Да?
– Передай Пороху рыбину. Если Рико ее еще не прикончил.
– Еще нет. Дай мне это, Рико. Нет, я не хочу есть, просто дай… вот так…
А через десять минут Порох уверовал в судьбу.
***
Они услышали шум винта все вместе. Задрав головы и прикрывая глаза от солнца, они все – даже с близорукостью – без труда выделили темное пятнышко на небе. Вертолет. Это определенно был вертолет.
– Интересно, кто внутри, – заметил Ковальски. – Я бы все же предпочел скалу…
– Думаешь, это могут быть хозяева корабля?
– На их месте я бы так и поступил. А увидев внизу нас, решил бы, что нашел отличную мишень.
Вертолет приближался. Они все глядели на него, не отрываясь, не обращая внимания на то, что солнце слепит глаза, как будто пристальный взгляд мог бы сообщить им, кто находится внутри машины. Бежать было некуда, и прятаться негде. Разве что нырять, но сколько можно просидеть под водой, спрашивается?..
Вертолет завис над их головами, и сверху сбросили веревочную лестницу. Ее поймал Рико. Хлопнул по плечу Прапора, показал на Ковальски, и деловито полез наверх.
– Что он имеет в виду? – оглянулся Порох.
– Что если его пристрелят, я должен его слушаться, – перевел младший «пингвин». Между тем подрывник добрался до конца лестницы, какое-то время повисел там, и стал спускаться.
– Не понял?
– Кажется, все в порядке.
Вернувшись на плот, Рико подозвал Прапора, и тот полез наверх. За ним следом отправился Порох, а после него – Ковальски. Рико покинул плот последним, предварительно оглядев, будто сомневался, не забыли ли они чего.
В кабине было тесно. Вертолет вообще не самое просторное средство передвижения, но когда туда набивается такая уйма народу, становится совсем неудобно.
– Только постройтесь не сидеть у меня на голове, – попросил Капрал, занимавший место пилота. – Я вас просто по-человечески прошу…
– А где Секрет?
– На второй машине прочесывает другой участок.
– Где вы все это время были?!
– Сказать по правде – полагали, что вас давно нет на свете. Мы потеряли субмарину со всех радаров после выстрела, что ее потопил.
– Но все же что-то заставило вас вернуться!
– Не что-то. Кто-то. Через день береговой патруль выловил из моря человека.
– Шкипер?!
– Нет, один из браконьеров. Он-то и рассказал, что они с приятелем рыбачили себе на лодке, когда внезапно какой-то психопат-одиночка решил взять их на абордаж… со стороны сообщение звучало абсурдно, конечно, но мы нашли и разговорили этого парня. Похоже на то, что ваш Шкипер таки притопил одного из контрабандистов, и на их шлюпе добрался до суши.
– Похоже?
– Когда мы его нашли, он был не в том состоянии, чтобы болтать. Так что он отлеживается в лазарете.
– Акулы?
– Истощение. Он все повторял, что не забрал своих людей и настойчиво требовал варианты.
– Что ж, я думаю, он будет рад увидеть этих героев…
– Порох, ты чем-то недоволен?
Капрал бы обернулся, если бы мог отвлекаться. Прежде чем ответить, маленький специалист по оружию допил до дна пластиковую бутылку воды. Все выловленные Капралом из моря люди проявили недюжинный интерес к запасам на вертолете.