коротких штанишках. Бэкхён понятия не имел, какая у парнишки ориентация, но налепил бы ему на грудь табличку “гей”, ибо парнишка демонстрировал неприкрыто сучью натуру. Что и требовалось Бэкхёну.

Ладонью по волосам, улыбку на рожу и подплываем красивым брассом…

— Привет, как дела? — Бэкхён честно старался сиять располагающей улыбкой.

— Да ничего так. — Парень пожал плечами и улыбнулся в стиле “отвяжись, противный”. И как только сообразил, какие у Бэкхёна предпочтения? Бэкхён сделал вид, что у парня мимика барахлит, и встал рядом. Решил не тянуть кота за яйца и спросил в лоб:

— Как думаешь, каким должен быть идеальный топ?

— Слышь? Если отсосать, то возьму не очень дорого, но за вставить надо платить от души. Чего ты подкатами моё время тратишь?

Бэкхён закрыл рот с третьей попытки и пожал плечами так же, как парень недавно.

— Я просто спросил твоё мнение. Опыт у тебя есть же?

— Вот же… — Парень поморщился и чуть отодвинулся. — Идеальный тот, кто платит вперёд и сверх таксы и засыпает только тогда, когда вытащит из тебя свой член. Отвали.

Бэкхён проводил парня разочарованным взглядом. Ответ вполне мог на что-то там претендовать, но интересная статья из него бы не вышла. Зато Бэкхён в очередной раз подумал, что отношения не так уж и ценны, наверное. Может, ему вообще повезло, что он ни с кем ни разу никак и никогда…

Утром Бэкхён сгонял в спортзал и пострадал три часа в надежде, что хотя бы физические нагрузки его встряхнут. Не встряхнули. А потом он пытался подслушать беседу двух дамочек нетяжёлого поведения на автобусной остановке. В итоге был награждён званием “извращенец”.

Домой Бэкхён вернулся в отвратительном настроении, принял душ, облачился в синий халат и сел перед зеркалом, чтобы подвести глаза. Левый глаз вышел бесподобно. С половиной правого Бэкхён тоже справился, но вот когда вёл линию по краю нижнего века…

“Бу-у-у!” — прозвучало буквально над самым ухом. Бэкхён закономерно провёл линию по нисходящей и в гневе уставился на собственное отражение. Чёрная полоса, сползавшая на скулу, его ничуть не украшала.

— Коз-з-зёл!

Бэкхён вскочил, преисполнившись нехороших намерений, но они все тут же вылетели из головы, поскольку краем глаза Бэкхён заметил нечто странное. Дверь балкона так и осталась распахнутой, но за ней происходило… нечто.

Обеспокоенный и не понимающий ничего Бэкхён подкрался к двери, нашарил сначала голубой фаллоимитатор, фыркнул, потом нащупал возле кресла рукоять биты, перехватил оружие поудобнее и осторожно выглянул. На первый взгляд всё казалось обычным, а потом нечто мягкое прилетело Бэкхёну прямиком в лицо. Он рефлекторно дёрнул руками и едва не рассобачил стекло битой, а после сообразил, что в лицо ему влетели трусы.

Чужие. Мужские. С претенциозной надписью салатовыми буквами “Я Супермен!” на оранжевом фоне и благоухающие свежестью ополаскивателя.

Трусы свисали с балкона этажом выше. Болтались на верёвке, на которой красовались ещё три экземпляра нижнего белья того же фасона, но без надписей, поскромнее.

Манерно отставив мизинец, Бэкхён собрал внезапный урожай чужого нижнего белья, умышленно возложил сверху труселя с надписью и злокозненно покосился на потолок. Вот и повод разбить голову мерзкому трубачу. Бэкхён ехидно похихикал, представив пожилого лысоватого типчика в суперменских трусах.

Сверху трубно продудели в задницу очередному слону.

Это стало последней каплей.

Бэкхён прихватил телефон, сунул ногу в кота, поозирался в поисках второго, вспомнил, что кот-тапок упорхнул с балкона, выволок из обувного ящика запасную пушистую пару уже с мышками, влез и выскочил из квартиры. Все двери оставил приоткрытыми, бесшумно взбежал по лестнице на следующий этаж и распахнул коридорную дверь.

Бэкхён, раскрыв рот, застыл на месте. В квартиру, что располагалась над его квартирой, ломились двое: босой парень в трусах с прижатым к груди ворохом одежды и девушка в лёгком сарафане. Оба стучали в дверь и орали с упоением:

— Ах ты кобель!..

— Ну пожалуйста…

— …видеть тебя…

— …вечно ты всем…

— …как ты мог?

— …открой!

Бэкхён помотал головой, приходя в себя, и вежливо кашлянул, чтобы привлечь внимание.

Напрасно.

Девица обернулась и завизжала так, что у Бэкхёна уши заложило. Парень то краснел, то бледнел, и, кажется, собирался зарыдать в голос или грохнуться в обморок.

— Так вот в чём дело! — заорала девица. — Теперь на трансов потянуло? Мало одного, которого долбил в задницу, так ещё и…

Парень в трусах всё-таки зарыдал, всплеснул руками, выронил одежду, подобрал и выбежал прочь, сверкая клубничкой на буфере. Девица тоже рванула к двери, но вернулась, вмазала ошарашенному Бэкхёну ладонью по щеке, презрительно фыркнула и гордо удалилась.

Бэкхён со стопкой трусов подошёл к двери чужой квартиры и настроился безжалостно убивать — лицо после пощёчины горело зверски. Ещё сильнее полыхало чувство собственного достоинства, ибо какого чёрта его трансом обозвали?

Он выдохнул и аккуратно надавил пальцем на кнопку звонка. Через три минуты по ту сторону щёлкнуло.

Бэкхён снова остолбенел, уставившись не на плюгавенького лысоватого мужичка, а на вполне себе рослого смуглого парня с полотенцем на узких бёдрах, украшенного прозрачными каплями. Костистые плечи, твёрдая грудь и чётко прорисованные рёбра — хоть прямо сейчас в постель. Ну, если стереть с лица выражение крайнего изумления и недоверия, конечно.

Парень пришёл в себя, небрежно откинул влажную чёлку со лба и слабо улыбнулся чувственными губами, которые странно смотрелись на лице с резкими чертами.

— Это вы тут ломились? — Голос у него оказался низким и очень приятным. — Извините, я был в ванной. О…

Парень уставился на труселя в руках Бэкхёна — видимо, опознал родное имущество.

— Ломился не я, но это свешивалось с вашего балкона на мой. — И Бэкхён сунул трусы парню в руки, а после чуть не подскочил на месте от трубного рёва, что внезапно раздался за спиной у смуглого соседа. — И могли бы вы не играть на трубе дома?

— Но я не играю дома, — удивлённо протянул парень и неловко ткнул большим пальцем через плечо. — Это не труба. То есть, труба,