Мне не нравится быть здесь. Кажется, разговор с кем-то, кто пытается разобраться со всем, что натворили мы сами, не имеет смысла. Наша пара давно сломана, частично это моя вина. Но я не единственная, кто ошибался во всей этой истории. Мы слишком долго копили эти проблемы, не решаясь прикоснуться к ним, и это преследует нас по сей день.
— Вы знаете, какие события могли послужить этому решению?
— Мне казалось, что Вы здесь должны отвечать на наши вопросы, а не наоборот.
— Ладно, поговорим о другом. Я полагаю, что это одна из главных Ваших слабостей.
— Слушаю, — отвечаю я немного лихорадочно.
Я не должна показывать свои слабости. Роль сильной женщины, которая поддерживает семью, всегда доставалась только мне. И я с огромным успехом её провалила. Я делала вещи, которые не понимала, за которые не несла ответственность. Это сковывает меня, я больше не могу смотреть в глаза Лорен, говорить ей о том, как люблю её. Если бы я только была уверена в том, что после всего произошедшего, она всё ещё любит меня.
— Поговорим о Вашем сыне, Коди.
Моё сердце бьётся так громко, что, вероятно, женщина напротив тоже слышит это. Я не была готова к этому.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Как Ваш ребёнок может быть нехорошей идеей, Камила? Ребёнок, который всё ещё страдает из-за невнимания, — упрекает меня женщина в тот момент, когда моё тело пробивает крупной дрожью.
— Я в курсе. И я не отвергаю его.
— Ох, как раз-таки всё наоборот. И, возможно, у Вас есть этому объяснение? — спрашивает терапевт, заглядывая мне в глаза.
— Сеанс окончен. Есть, что добавить? — спрашиваю я, поспешно оплачивая процедуру.
— Камила…
— Я не хочу продолжать, не говорите Лорен об этой ситуации. Я появлюсь на следующем сеансе, но никогда больше не говорите о моём сыне, сидя передо мной, ладно?
Я покидаю кабинет, чувствуя, как слёзы струятся по моим щекам. Моё сердце так сильно болит. Эти эмоции слишком сильно заставляют меня страдать. Так много вещей, в которых я не могу разобраться.
Сажусь в машину и чувствую, как слёзы начинают литься ещё быстрее. Я стараюсь контролировать себя, но это чертовски сложно. Понимаю, что кто-то стучит в дверь машины. Открываю окно и нахожу там шокированное лицо терапевта.
— Не хотела беспокоить Вас, но думаю, что должна исполнить свой долг. Если Вы в состоянии сделать это, то я хотела бы попросить Вас о примирительном жесте. Обнимите или поцелуйте жену с сыном. Они должны знать, что Вам не всё равно. Ничего сложного, простой поцелуй или немного ласки, — с надеждой просит женщина.
— Я постараюсь сделать всё возможное, — отвечаю я, заводя машину и уносясь оттуда прочь.
***
Pov Lauren
Рейчел ушла 20 минут назад, так что я сижу в окружении двоих детей, с нетерпением дожидаясь приезда жены. Хочется знать, как прошёл сеанс, оказался ли он эффективным. Я не знаю, верю ли я в это или просто пытаюсь убедить себя.
Слышу звуки подъезжающей машины, говорящие о том, что жена вернулась домой. Элеонор встаёт и бежит к двери, Коди попытался встать за ней, но упал, протягивая руки вперёд с широкой улыбкой.
— Мам.
— Да, милый, мама приехала, — отвечаю я, поднимая его на руки.
Я вижу, как Камила сгребает Элеонор в свои объятия, моя жена смеётся так громко. Это как наркотик для меня. Она берёт дочь на руки, направляясь в сторону детской. И снова проходит мимо, даже не посмотрев на нас.
Эта ситуация является сплошным разочарованием, как и сама Камила. Коди тихо наблюдает, как его мать играет с Элеонор, а затем переводит взгляд на меня, задавая молчаливый вопрос.
— Это снова ты и я, малыш, как и всегда, — отвечаю я, передавая ему пластмассовую машинку. Он тоже должен веселиться.
Ужин окончен, конец для был слишком долгим. Камила всё ещё на работе, так что я снова осталась одна с детьми. Я думала, что первый сеанс окажет хоть какое-то влияние на жену, но, похоже, ей плевать.
Камила вернулась совсем недавно. В её руках телефон, а на губах пляшет улыбка. Я так давно не видела, как она улыбается. Интересно, что может делать её такой счастливой? Моё сердце неприятно сжимается при мыслях о другой женщине на том конце линии, которая пытается разрушить нашу семью.
— Ты бы могла принять ванну с детьми, пока я убираю комнату, — прошу я, смотря в глаза жене.
— Когда я ходила в душ, Элеонор пошла вместе со мной, так что она чиста, — ответила с упрёком она.
— Наш сын тоже нуждается в чистоте, Камила.
— Так займись этим, раз у вас такие прекрасные отношения, — огрызнулась она, покидая комнату.
Я не могу поверить в то, что она сказала это. Я так зла. Хочется кричать, бесконечно кричать на неё. Сказать, насколько я разочарована в ней, насколько она плохая мать.
Прохожу в гостиную, мои глаза наполняются опасной злостью. Осматриваю комнату, понимая, что детей здесь нет и становлюсь перед Камилой, которая смотрит телевизор.
— Ты действительно думаешь то, что сказала?
— Полагаю, что да.
— Послушай меня сюда, Камила. Если ты не в состоянии сделать шаг навстречу к своему собственному сыну или хотя бы ко мне, я приму меры, ты поняла?
— То есть? — спрашивает она, поставив кружку позади меня.
— То есть я подам на развод, заберу сына и уеду отсюда к чёртовой матери! Ты даже не в состоянии понять, что мы находимся на грани разрыва, — прошипела я.
— Не угрожай мне, Лорен! — закричала Камила, встав и резко схватив меня за руку.
— Ох, теперь ты решила заставить меня повиноваться с помощью насилия? — я кричу всё сильнее, стараясь выбраться из её мёртвой хватки, но она силой дёргает меня обратно.
— Мам? — в проёме появляется испуганный взгляд дочери.
— Давай, Элеонор, мы собираемся принять ванну с Коди.
— Но я уже помылась.
— Он твой брат, и ты знаешь, что он любит купаться вместе с тобой, — указываю я, оставляя Камилу в гостиной. Захожу в комнату сына, пытаясь скрыть слёзы.
Моя рука ужасно ноет. Я никогда не видела такого страха и печали в глазах Камилы. С одной стороны, теперь я ужасно боюсь её. С другой, я даже немного рада тому, что она держится за нас, боится отпустить.
***
Pov Camila
Я нахожусь в нашей