оборотня.

- Вот и хорошо, негоже нам лезть в разборки вампиров и паладинов.

Олак в ужасе вскрикнул и поспешно закрыл рот ладонями. Баттори и паладины – звучит очень и очень плохо. Неужели они поймали её и теперь пытают, чтобы выведать секреты аристократов ночи? Или чего похуже… «Нет-нет, - он замотал головой: - с ней Ван, он защитит её. К тому же, я помог им сбежать из Греадо в свадебное путешествие, они сейчас далеко-далеко от вампиров и… паладинов» - логическая цепочка начала выстраиваться перед ним, замыкающее звено которой отнюдь не радовало.

Последнее письмо от друзей он получил около десяти месяцев назад. Баттори эмоционально делилась впечатлениями о жизни в Лайтхолде – городе света, столице Альянса и по совместительству самому опасному месту для таких, как она и сам Олак. Неудивительно, что город притягивал тёмных, он тоже там побывал, но ему не понравилось. Связь с друзьями оборвалась, но оборотень не переживал – Баттори сбежала от брака по расчёту, перерывы в общении объяснимы. Правда не на десять месяцев, десять долгих, просто невыносимо долгих месяцев… Что ж, побег Баттори сам по себе подразумевал проблемы с вампирами.

Но вот трудности с паладинами – как же дошло до этого? Олак думал, что Ван уладил дела с бывшим орденом. Хотя глупо было надеется, что Распятья Осина с лёгкостью отпустит своего лучшего послушника, ведь в обращении с мечами Вану не было равных ни в Греадо, ни в других академиях.

Печальный итог: его друзья в опасности, а он сидит здесь и дрожит в одиночестве от холода и страха… Погодите-как, в одиночестве? Олак на четвереньках прокрался к двери и приоткрыл её: никого.

«Да, сходил помыться называется, - оборотень горько улыбнулся уточке, которую до сих пор неосознанно сжимал в руке: - Теперь ты наименьшая из моих проблем».

***

В жизни каждого молодого оборотня наступает день, когда он уходит из стаи – одиночество лучший учитель самостоятельности. Олаку казалось, что он поймёт, когда придёт его время, попав в круговорот необычайных событий: например, спасение мира либо чего-то поменьше, наподобие королевства или города. Но время шло, а круговорота всё не случалось. Поэтому ему пришлось прыгнуть в ближайший самому.

- Отец, матушка… - неуверенно начал Олак, отложив вилку в сторону и выжидательно уставившись на родителей.

Те не обратили на него внимания – слишком сочным и нежным оказалось мясо задранного утром оленёнка. Олак громко прокашлялся.

- Чего тебе?! – рыкнул отец, по лицу которого была размазана свежая кровь. Оборотни нередко теряли человеческий облик во время приёма пищи.

Вся храбрость, которую Олак крупицами собирал к этому ужину, испарилась, словно дым. Захотелось стремя голову убежать в свою комнату и спрятаться под кровать – позор, что его постоянно одолевают подобные желания.

- Ты пугаешь его, -с укором обратилась к отцу мать. Она потянулась за тряпкой, стерла с губ кровь и переспросила: - Ты чего-то хотел сказать нам, малыш?

- Да… Я… - усилием воли Олак унял дрожь, мешающую ему говорить связно: - Я тут подумал и решил отправить в Путь.

Мать ахнула, а отец пожал плечами и потянулся за новым куском мяса.

- Сходи, проветрись. Нечего глупостями честных оборотней от еды отвлекать, ты б ещё разрешения помочиться спросил.

- Фенриас! – возмутилась мать.

- Что?

- Он говорит не про обычный путь, а про Путь, - с нажимом выделила нужное слово матушка.

Отец растеряно посмотрел сначала на неё, потом на сына. Учитывая кровь на его лице, выглядело это «слегка» пугающе. Будто он потерял над собой контроль в полнолунье и разорвал человека, а теперь соображает, как выпутаться из ситуации.

- Это… это правильное решение, сын. Мы целиком и полностью поддерживаем твой выбор, - на этих словах мать всхлипнула, но смолкла под строгим взглядом отца. – Скажи мне, что же ты будешь искать в своём путешествии?

«Двоих друзей, которым грозит смертельная опасность. Против которых весь мир нечисти и только я могу оказать им моральную поддержку», - просилось на язык, но так и осталось невысказанным. Родители не поймут, никто не поймёт. В этом путешествии Олак будет совсем один, пока не найдёт Баттори и Вана, а после… Будь, что будет.

- Самого себя, наверное. Так же все делают, да?

Отец кивнул, мать же несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, видимо, чтобы сдержать наступающие слёзы.

- Когда уходишь?

- Завтра утром, - пути назад нет, чем дольше он будет тянуть, тем быстрее будет таять его решимость.

- Правильно: самец сказал, самец сделал. Знаешь, в Пути не будет подсказок, какое решение правильное, а какое нет, не будет помощи, но и не будет врагов. Кроме светлых, конечно, вгрызайся в глотку либо беги, как только увидишь серебряный меч, -мать кашлянула, чтобы отвлечь отца от его излюбленной темы: о паладинах и героях он мог говорить сутками. -Полная свобода выбора, сынок, делай, что хочешь, но всегда помни: ты Олак из клана Свирепых, самых яростных оборотней, кои бегали под луною, за тобой стоит стая!

- Тебе не кажется, что это противоречит словам о полной свободе? – спросила мать.

Теперь, когда она обратила на это внимание, Олак тоже заметил противоречие. Он словно очнулся от сладкого сна, в котором он герой, получающий наставление от мудрого наставника, как совершить великие дела и войти в историю.

- Ремула, вот обязательно тебе встревать? Я не вожак, чтобы громкие речи толкать, говорю, что мне говорил отец, а ему его отец, а отцу его отца…

- Да поняли мы уже, Фенриас, лучше догрызи оленя, пока мясо не испортилось.

Не смотря на исконный патриархат оборотней, бывали моменты, когда отцы семейств умолкали и выполняли команды матерей. Олак считал это особым видом женской магии: порой Баттори тоже так воздействовала на них с Ваном.

- Малыш, твой отец хочет сказать, что, что бы ни случилось, ты наш сын, и мы любим тебя и порвём пасть и сухожилия любому, кто посмеет обидит нашу кровиночку… - мама всхлипнула – она всегда питалак нему особую нежность, жалея его, как самого слабого из своих детей. Женщины, что тут сказать, к его счастью, эта жалость возникла от человеческой половины оборотня.

До крайней степени смущённый и сбитый с толку Олак добрался до своей комнаты. Полусобранный мешок с вещами занимал добрую половину площади, к утру его лучше облегчить.

«Я не засну, зачем я вообще лёг в кровать? – спросил у себя Олак, уставившись в потолок. Он повернулся на бок, так чтобы видеть мешок. – Завтра я пойду сам не знаю куда, чтобы найти Баттори и Вана, которые наверняка стали чемпионами в прятках, и сделаю, сам не знаю что: то ли помогу им, то