поверхность и растворилась в ее глади.

Игра началась.

Глава 1

Ночь. Темная и беспросветная. Кажется, укутывает весь мир в свои теплые объятия и ничто не способно дать большего покоя, чем она. На небе не единой звезды и даже луны, казалось, спрятались от страха за облаками.

Запах тлена, разложения и спирта витает в воздухе, забивая собой ноздри, и не дает нормально дышать. В его трясущихся руках горит лишь одна свеча, давая скудный свет, и он отчетливо понимает, что устал.

Три дня и три ночи Йен не отходил от постелей больных, потому что кроме него им некому было помочь. Потому что он испытывал к ним сострадание, и оно оказалось сильнее страха перед возможностью заразиться самому. Нет, он не был жрецом Белигмы, богини исцеления, не мог он и спасти несчастных больных от медленной и мучительной смерти.

Не мог.

Но он был в состоянии облегчить их страдания, снова и снова заваривая целебные травы, что действовали как обезболивающее средство.

Армия Темной Владычицы шествовала по несчастному Тэрну, неся с собой смерть и разрушения, но впереди ее неумолимой поступи распространялись чума и мор, расчищая ей дорогу, сея еще большие и мучительные страдания несчастному человечеству, нежели легкая и быстрая смерть от удара меча.

Люди были в ужасе. И ужас сей усиливался от странных и неверных слухов о том, что возглавляет войско Темной Владычицы самый могущественный маг за всю историю мира. Тот, кто однажды вознамерился сам стать богом, попытавшись сместить Темную Владычицу с трона, и оказался навечно пленен во вместилищах Бездны, потерпев поражение.

На пути темной армии становились отряды Серильских рыцарей. Эти храбрецы бились беспощадно, тщетно пытаясь остановить вторжение, но вынуждены были отступать, теснимые превосходящей их силой.

В этой войне люди остались одни. Гномы укрылись в своих подземных цитаделях, рассчитывая пересидеть страшные события, а позже присоединиться к победителю. А эльфы.. До эльфов еще не докатились страшные отголоски этой безжалостной бойни и вечнозеленые леса, как всегда, так и остались молчаливыми и безразличными к страданиям простых смертных.

В темноте раздался тихий стон, и волшебник поспешил к больному, захватив с собой травяной настой.

Поставив свечу на тумбочку возле узкой койки, Йен вгляделся в лицо умирающего. Это был мальчик девяти лет отроду. По его телу распространялись черные мертвенные пятна, черты лица заострились и было абсолютно ясно - он не переживет эту ночь.

Йен склонился над умирающим ребенком и, приподняв его голову, попытался влить в чуть приоткрытый рот настой. Мальчик закашлялся, по его телу прошла судорога. В последний раз рука дернулась и уже навечно расслабилась.

Отпрянув от безжизненного тела, Йен понял, что больше не в силах здесь находиться. Маг чувствовал необходимость вдохнуть свежего воздуха, к тому же, он уже и не помнил, когда в последний раз ел. Видимо поэтому его начало мутить. Аппетита, как такового, не было, но было четкое понимание - принять пищу необходимо, иначе силы полностью его покинут.

Захватив посох и сумку, он вышел из лазарета и направился к ближайшей таверне.

"Когда же кончится моя смена?" - эти мысли без конца проносились в голове молодой официантки. Она не любила свою работу, ей было неприятно день ото дня обслуживать пьяных мужиков, и она никогда бы здесь не работала, да вот жизнь заставила.

Еще совсем маленькой, Цета лишилась родителей, и голод вынудил ее воровать. Вместе с такими же "братьями и сестрами" по несчастью, она рыскала по рынкам, добывая себе пропитание, пока однажды ее не поймал за руку один из торговцев. Но вместо того, чтобы избить грязного и оборванного ребенка, он отвел ее к знакомому хозяину таверны и попросил устроить на работу. Нельзя сказать, что жилось ей здесь достаточно легко... Поначалу, она мыла посуду, прибирала по утрам в зале и была не раз бита за недобросовестную работу. Затем, когда подросла - встала за стойку и вместе со своей напарницей обслуживала посетителей. Но как бы не было ей тяжело и неприятно, с тех пор она не чувствовала ни голода, не нужды.

Но сегодня ее мучило плохое предчувствие, и отделаться от него она никак не могла.

- Все, я ухожу, - услышала она голос за своей спиной и обернулась. Ее напарница, уже сняла с себя фартук, собираясь уйти.

Цета окинула взглядом Лин. Девушка не страдала повышенной красотой, и ее обычные русые волосы часто напоминали Цете о серых мышках, однако же, счастье на лице Лин делало ее почти хорошенькой. И сейчас Лин улыбалась, предчувствуя скорое свидание. Она еще утром договорилась со своей подругой, чтобы та ее заменила вечером. Как она это будет делать, Цета не представляла, ведь когда она давала обещание подруге, такого наплыва посетителей не было.

Вздохнув, Цета кивнула Лин и посмотрела в переполненный людьми зал. Лин проведет вечер в приятной компании, а она... Тоже в компании, но не очень-то приятной. Сложно назвать приятными пьяных мужиков, которые наперебой требуют еды и пива.

Обводя усталым взглядом таверну и заученно улыбаясь, она составляла очередную порцию кружек пива на поднос. Затем, ее взгляд устремился к столику у очага, за которым сидел буйволоподобный мужчина в легком серебристом доспехе. Его обветренное лицо носило мужественную красоту. На его груди красовалась белая роза - знак принадлежности носителя к рыцарям Серила. Полы плаща его были в пыли, и Цета поняла, что он путешествует уже ни один день.

Напротив него сидела огненно-рыжая зеленоглазая красавица в белом одеянии. Ее тугая коса была перекинута через плечо, а на груди висел золотой медальон в форме солнца с восьмью лучами - символом добра и света, присущий Самаэлю.

"Она точно жрица", - подумала Цета и ее взгляд скользнул на третьего человека в этой компании.

Вернее, это был не человек, а высокий и стройный светловолосый эльф.

Вся эта странная компания что-то тихо обсуждала и пыталась не выделяться из общей массы.

Открылась дверь, пропустив в затхлую таверну свежий воздух, и на пороге появился маг в снежно-белом плаще. В руке он держал посох, верх которого оплетал морской дракон, сжимающий в своей пасти синий камень.

Внезапно воцарилась тишина.

Все взгляды устремились к только что вошедшему человеку. Что не мудрено, так как магов не любили и не понимали, а то, что люди не понимают, инстинктивно заставляет их бояться и ненавидеть.

А волшебник, казалось, совсем не замечал недобрых взглядов посетителей, медленно направившись к стойке. Весь его вид выражал усталость и