видимому, ранен, и тут он вспомнил, что его техник Шемякин докладывал о наличии в бомболюках самолета десятка двадцатикилограммовых фугасок. Это тоже могло стать оружием. Продолжая находиться рядом с немецким самолетом, члены экипажа которого пустили в ход и пистолеты. Полинин принял неожиданное решение доконать Гамбург-140 20 кг бомбочкой. Для этого надо было только рассчитать, в какой момент ввести в бой новое для воздушной схватки оружие и поразить мишень. Чтобы встреча бомбочки и самолета состоялась, Ростислав прибавил скорость и через равные промежутки времени стал нажимать на кнопку бомбосбрасывателя. Восемь бомб малого размера одна за другой с небольшим интервалом полетели вниз в ненасытные воды Черного моря, путь к которому преграждала немецкая махина, не подозревавшая коварного бомбоудара. Развернувшись, Полинин увидел, что один из моторов Гамбурга-140 задымил, а сам самолет со снижением резко развернул в сторону открытого моря. В это время появились истребители, которые еще некоторое время преследовали дымящуюся машину. Позже летчики истребителей доложили, что Гамбург-140 совершил посадку на воду (это был гидросамолет). Больше его не видели.

На другое утро Полинину пришлось познакомиться с генералом П.П. Кваде, начальником штаба ВВС Черноморского флота. У П.П. Кваде была сложная судьба. Один из самых талантливых в авиации специалистов, он долгое время занимал должность начальника штаба всех военно-воздушных сил военно-морского флота. Его хорошо знали в Германии и там, в одной из газет появилась статья, в которой прямо называлась его фамилия, как человека наиболее компетентного в стратегии и практике применения авиации в войне. Этого было достаточно, чтобы услать его из Москвы на Черное море. Несколько позже он возглавил Высшие офицерские курсы летного состава флота, куда в конце войны попал и Полинин.

При первой встрече с П.П. Кваде генерал долго осматривал самолет Ростислава, а потом сказал: «Что, веруешь в свое бессмертие? Демонстрируешь бесстрашие? Смотри, сколько в твоей машине пробоин». А уже после войны тот же генерал Кваде советовал Полинину: «Из-за твоего ранения, карьеру в авиации будет трудно сделать… Но ты, кажется, знаешь иностранные языки? Подумай об этом…»

На фронте же Ростислав продолжал лезть на рожон: со своим звеном громил на бреющем полете зазевавшиеся немецкие истребители, с капитаном Кузьменко потопил подводную лодку, расстреливал плавсредства, укрывшиеся в Тамани, и с гордостью посылал своей невесте в Тбилиси вырезки из армейских газет с броскими заголовками: «Ростислав Полинин сбил Гамбург-140», «Звено Полинина разгромило аэродром немцев», «Немецкая подлодка на дне Черного моря».

Каково же было удивление нашего героя, когда в ответ на вырезки из газет он получил от своей любимой центральную тбилисскую газету «Заря Востока» со своим портретом в летном шлеме и со статьей, в которой, кстати, говорилось: «Летом прошлого года молодой штурмовик Р. Полинин, питомец 42 тбилисской средней школы, начал воевать против немецких захватчиков в составе военно-воздушных сил Черноморского флота… На личном счету Р. Полинина – 3 сбитых самолета, 5 уничтоженных танков и 80 автомашин, до 1000 истребленных гитлеровских разбойников, несколько разбитых эшелонов с паровозами, до 10 орудий полевой и дальнобойной артиллерии, взорванная переправа, 2 самолета, уничтоженных на земле, 3 потопленных судна…». Что ж, эта статья еще более утвердила молодого штурмовика в его «летном бессмертии».

Впрочем, предупреждение «бессмертию» Полинина прозвучало не только в словах П.П. Кваде, оно состоялось и в уже упомянутый день Советской армии в 1943 году. Быстро обнаружив на окраине Новороссийска зенитную батарею, Ростислав со своим ведомым Черкашенко перешел в глубокое пике и стал поливать ее орудия огнем, пытаясь заставить их замолчать навсегда. На этот раз и немец оказался неробкого десятка. Несмотря на шквальный огонь авиационных пушек, и пулеметов, один из эрликонов батареи упрямо посылал свои трассирующие снаряды в самолет Полинина. Соревнование продолжалось до критической высоты, когда стало необходимо выводить ИЛ из пикирования. В это же время замолчал и эрликон, и торжествующий Полинин на низкой высоте проскочил над умолкнувшей батареей. Но тут же он почувствовал глухой удар, и в кабине самолета появился дым и запах масла. Неужели попадание в маслобак? Прежде всего следует подумать о запасе высоты, иначе придется садиться в расположении немцев. Набравший во время пикирования скорость самолет без труда взмыл вверх и застрял где-то на 800 метрах над уровнем моря. Запахло уже чем-то горелым, и двигатель внезапно замолк. Необычная тишина и упорное планирование самолета действовали одновременно и тревожно и умиротворяюще. Да, самолет защитил его жизнь, да, не удалось его прикончить, и немецкая батарея, наконец, молчит, но его родной ИЛ явно теряет высоту, его неуклонно тянет к земле, а точнее к воде. К этому времени Полинин покинул пределы огрызающегося Новороссийска, и под ним раскинулась Цемесская бухта, на другом берегу которой находился небольшой поселок Кабардинка. А Кабардинка, и это наш герой твердо знал, не была оккупирована немцами. Но до этого поселка надо было протопать километров пятнадцать, не садиться же в расположении гитлеровцев! Об этом нельзя было и думать. Полинин и не думал, он знал: он должен, он обязан дотянуть до Кабардинки, так как посадка на воду – это не только потеря самолета, но и купание в февральской воде Черного моря (если удастся выбраться из тонущего самолета). Как ни странно, но и складывающаяся ситуация не вызывала страха в душе молодого летчика, ему и в голову не приходило, что он может погибнуть в ласковых волнах Черного моря, на берегу которого под палящим солнцем Анапы он впервые ощутил вкус и притягательную силу губ бронзовых от загара пляжных принцесс. Он не думал о том, что истребители противника будут стараться расстрелять его с воздуха, что даже посадка на скалистом берегу таит в себе много опасностей. Он думал в этот момент о сугубо повседневном: сегодня праздник, в эскадрилье готовят торжественный ужин, приглашены девушки из роты связи, и можно будет забыть на время войну, товарищей, не вернувшихся с заданий, и почувствовать себя в той мирной обстановке, из которой были он и его соотечественники вырваны 22 июня 1941 года. Нет, он не даст «фрицам» испортить настроение, он поможет своему ИЛу дотянуть до берега и посадит самолет на какой-нибудь полянке. Нельзя только выпускать шасси, так как садиться с ними на маленький клочок земли – это неминуемая серьезная поломка самолета, рискованная для жизни