царстве-государстве, в малой деревеньке. Сжёг её Лиходей, мою мать смерти предал, братьев малолеток осиротил. В великом горе я стал просить-молить землю-матушку и ясно солнышко сделать меня богатырём невиданным, чтобы я мог рубить-крушить злых ворогов и не знал при этом устали. Вот им, царь Горох, и кланяйся, а меня благодарить не за что.

Удивился царь, выслушав слова Иванка, задумался, а потом сказал:

— Что ни говори, Иванок, а в долгу я у тебя. Хочешь стать моим главным воеводою? Хочешь жениться на моей единственной дочери, получить полцарства в придачу? Иванок воскликнул:

— Что ты, что ты, царь Горох! Не по заслугам честь.

Дочь твоя меня не знает, не видывала.

Может, я ей вовсе но но сердцу. Да и жениться мне еще рановато. Поеду-ка я по белу свету — на людей погляжу, ума-разума наберусь…

Простился Иванок с царём, его воеводами, ратниками и дальше поехал!

Едет день, едет два, едет неделю.

Глядь, по большой дороге огромная рать идёт. Остановил Иванок коня, к битве изготовился.

Но войско мимо прошло, на Иванка никто и глазом не повёл. Смотрит Иванок и удивляется: сорок царей и царевичей, сорок королей и королевичей, а князьям, графам и баронам — и счёта нет. С ними едут грозные воины, музыканты с медными трубами, мудрецы с толстыми книгами.

Спрашивает мудреца Иванок:

— Скажи, мудрый человек, куда это вы все путь держите? Или царь всех царей свадьбу играет, задает пир на весь мир?

Отвечает ему мудрец:

— Издалека, видать, ты прискакал сюда, богатырь невиданный. Не знаешь, что на свете делается. Все мы едем к Волонге-кружевнице. Нет на земле другой такой красавицы. А мудра она так, что какие загадки нам, мудрецам, ни загадает — ни одну никто разгадать не сумел. На этот раз Волонга-кружевница мужа станет выбирать. Вот и едут к ней женихи изо всех царств-государств. Всем хочется её замуж взять, перед всем миром её красотою и мудростью похвастаться. Да что говорить, поезжай за нами: сам все узнаешь, на Волонгу полюбуешься. Один раз увидишь — век ее не забудешь.

Послушал Иванок мудреца и поехал вместе со всеми.

Едут день, едут два, едут неделю.

Тут дорога меж хлебок побежала. Стоит с обеих сторон рожь как стена, ветер золотыми колосками играет.

А у дороги дряхлая старушка в черном платке кланяется всем до земли, седыми косами пыль подметает и просит-молит каждого:

— Постойте, сделайте милость, цари-государи, добрые люди. Помогите мне, старухе, рожь скосить да убрать. Для вас — минута работы, мне же век не управиться.

Но ехали мимо цари и царевичи, короли и королевичи, князья, графы, бороны, ехали мимо воины, мудрецы и музыканты. Будто они старушку видеть не видели, слов жалобных не слыхали.

Подъехал Иванок да и говорит:

— Давай, бабушка, я тебе подсоблю. Рожь косить мне не в диковинку.

Тут же за дело принялся.

Косит и косит рожь, не зная устали. Силы его не убывают, а будто прибавляются. Вот и последний колосок на землю упал.

Повернулся он, чтобы рожь в снопы связать да в копны собрать, а рожь в копны уж сложена!

Вместо старушки на гнедом коне сидит девица-красавица с глазами серыми, хрустальными, с косами русыми, словно ржаной хлебушко.

Сказала как пропела девица:

— Спасибо, Иванок, за подмогу.

«Верно притомился я, и мне это кажется», — подумал Иванок и закрыл глаза, а когда открыл — девицы и след простыл. Только на дороге пыль столбом.

Подивился Иванок и поехал дальше.

Вдруг увидел шатры. Парчовые — для царей и царевичей, королей и королевичей, шелковые — для князей, графов да баронов, холщовые — для мудрецов и музыкантов, рогожные — для ратников.

Все они были раскинуты вокруг одной-единственной избы, словно из деревянного кружева сделанной.

На крыльцо вышла девица — сероглазая, русокосая.

Иванок сразу признал в ней свою помощницу, что вместе с ним рожь убирала.

Поклонилась Волонга женихам в пояс и сказала:

— Здравствуйте, гости дорогие, женихи знатные и богатые! Спасибо, что не забыли меня, пришли ко мне свататься. Сегодня для одного из вас я стану доброй женой. Остальные — не прогневайтесь.

Взглянула она на небо. А там вроде небольшая тучка показалась.

— Ох, я вижу, — продолжала Волонга, — летит еще один жених — Коршун Коршунович. Быть беде…

Тут каменным градом с неба упало видимо-невидимо черных коршунов. Над каждым женихом тучей вьются, того гляди, глаза выклюют, растерзают в клочья.

От страха цари и царевичи, короли и королевичи, князья, графы и бароны на землю упали, головы руками закрыли. Ратники от них коршунов отгоняю, бьются с ними не на жизнь, а на смерть. Мудрецы книгами, музыканты трубами от птиц отбиваются.

О Волонге же все и думать забыли. А над ней тоже черная стая вьется.

Одним прыжком Иванок возле нее очутился. Загородил Волонгу богатырским конем и ну крутить-вертеть над собой меч-кладенец. Кому из коршунов ноги отрубит, кому — голову. Всех перебил до единого.

Толкнули в бок мудрецы музыкантов, те от радости затрубили в трубы. Пришли в себя цари и царевичи, короли и королевичи, князья, графы и бароны, на ноги вскочили, велят слугам наряды их почистить, красоту прежнюю навести.

А потом все к девице — спрашивают:

— Как же ты, Волонга, от беды сбереглась? Как жива осталась?

Волонга указала на Иванка.

— Вот мой спаситель, — говорит.

Со злобой взглянули на Иванка цари и царевичи, короли и королевичи, князья, графы и бароны и решили, дождавшись ночи, его жизни лишить.

Поглядела Волонга на женихов и сказала:

— Гости дорогие, женихи мои знатные и богатые! В двух шагах перед вами Клад-гора. Принесите из неё мне подарочек, чей мне по душе придется — того женой я и стану.

Заторопились к горе, не мешкая, цари и царевичи, короли и королевичи, князья, графы и бароны. Только Иванок с места не трогается.

— Иди и ты, Иванок! — сказала Волонга. — Посмотрю, какой подарок ты для меня выберешь.

Делать нечего — вошел Иванок в гору. А там кладовые — будто соты в улье. И во всех серебро да золото, золотое чеканное оружие, сбруя, усыпанная самоцветами. Цари и царевичи, короли и королевичи, князья, графы и бароны мечутся взад-вперед, бросаются из одной кладовой в другую. В одной кладовой золото узорное, самоцветы крупные, невиданные, в другой золото еще узорнее, самоцветы еще крупнее.

Начались споры да раздоры, оружие пошло в ход.

Иванок заглянул в кладовые, подивился на царей и царевичей, королей и королевичей, на князей, графов и баронов: на что им столько золота и самоцветов, ведь немало у них и дома осталось!

Зачем рубиться из-за узорного кубка или нитки жемчуга?

Подошел к выходу, смотрит — лежат на самом пороге два