устройствами надо было управлять. Поэтому каждому достигнувшему совершеннолетия мужчине и женщине в височную область вживлялся имплант-контроллер ‒ миниатюрное устройство коммуникации, позволяющее быстро и легко взаимодействовать с киберсистемами путем мысленной передачи команд.

Но «КосмоКибер» пошла дальше, проведя ряд уникальных экспериментов, в результате которых разработала микрочипы – расширители сознания. Подключенные к стандартному импланту, они давали человеку необычайные возможности – он мог видеть во всех диапазонах спектра и управлять киберсистемами на большом расстоянии, мог с легкостью взламывать любые коды доступа и решать сложные математические задачи за несколько минут. Микрочипы, воздействуя на определенные зоны мозговой коры, могли ускорить практически все функции человека, поставив его, таким образом, над человеческим обществом. Чем руководствовался Тобольский и ведущие ученые корпорации, совершая такие эксперименты на грани фола, так и осталось неясным. Перспектива пожизненного заключения на урановых рудниках Плутона вырисовывалась для них более, чем ясно, но это не остановило учёных. Скорее, даже подстегнуло.

Результатом такой «экспериментальной вседозволенности» стали жесткие санкции Всемирного правительства в отношении «КосмоКибер», на которые корпорация ответила полнейшим молчанием. Создавалось впечатление, что на огромной станции шла своя, загадочная и непонятная жизнь. То, что творилось на родной планете, людей не интересовало вовсе. Зато Всемирному правительству при сложившихся обстоятельствах стала весьма интересна внутренняя жизнь «Саратоги». Станция с некоторых пор превратилась в строго закрытую зону.

На требования открыть доступ компетентной комиссии «КосмоКибер» ответила категоричным отказом, абсурдным по своей сути, словно бы первый раз слышала о законе «О предельном уровне киборгизации человека». У правительства не осталось никаких мер, кроме как урегулировать ситуацию силовыми методами. С космодрома на Луне был поднят военный крейсер «Лаокоон». Выйдя в район высоких орбит Земли, капитан крейсера в ультимативном порядке потребовал от «Саратоги» открыть вакуум-створы и приготовиться к приему десанта.

То, что случилось дальше, не укладывалось ни в одно разумное объяснение. Сканеры крейсера зафиксировали, как на внешней броне станции открылись незаметные ранее порты, из которых выдвинулись спаренные стволы электромагнитных орудий, которых там не могло быть по определению! Капитан крейсера едва успел подать сигнал боевой тревоги, когда первые выпущенные реактивные снаряды ударили в броню крейсера.

В околоземном пространстве начал твориться настоящий ад! «Саратога» вела убийственный огонь с дистанции в несколько километров – все равно, что стрелять в упор. «Лаокоон», окутанный мутными выбросами декомпрессии, не смог произвести ни одного выстрела – реакторы оказались повреждены прямыми попаданиями, несколько артиллерийских палуб были разгерметезированы. Огонь со станции велся предельно точно. Поврежденный крейсер свалился в неуправляемый дрейф и управляющие киберсистемы корабля активировали процесс экстренной эвакуации экипажа из-за возможного взрыва реактора.

«Саратога», запустив двигатели пространственной ориентации, стала медленно сходить с орбиты Земли, взяв курс на пояс астероидов.

Когда Всемирное правительство оправилось от ступора и отправило вдогонку чуть ли не весь имеющийся флот, время было упущено. Что произошло на границе пояса астероидов так и осталось неизвестным. Флот вернулся на космодром базирования изрядно потрёпанным. В официальном рапорте командующего Военно-космическими силами говорилось, что станция «Саратога» была уничтожена ядерными зарядами, о чем правительство не замедлило раструбить по всем новостным каналам. Но далеко не все верили этому. Отсюда и родилась легенда, что мятежная станция осталась цела и невредима, сумев затеряться в «каменной пустоши». С тех пор минуло полтора столетия - «Саратогу» никто никогда не видел.

Проходили годы, десятилетия… История о мятежной станции превратилась в яркий пример местного фольклора, который рассказывали, пряча улыбку. Галанин не был исключением. Будучи пилотом частной компании и совершая чартерные рейсы к обитаемым базам на Луне, он слышал эту историю десятки раз. И, может быть, в других обстоятельствах, все сложилось бы по-иному, но… Видимо, на этот раз фортуна зло усмехнулась ему.

Не так давно Глеб приобрел списанный аэрокосмический истребитель. Военное ведомство выставляло на торги достаточно много морально устаревших, но исправных машин со снятым вооружением и деинсталлированным боевым программным обеспечением. Глеб остался доволен покупкой. Однако, как профессиональный пилот, решил усовершенствовать машину под себя, отправившись прямиком на завод по утилизации космической техники. За небольшую мзду охранники позволяли покопаться во внутренностях сваленных в кучу на огромной площади космических шатллов, посадочных модулях и еще невесть какой техники. Лазая в каком-то неимоверно древнем аппарате, настоящем раритете космической техники, Глеб наткнулся на кожаную папку, содержащую в себе две дюжины пожелтевших от времени листов пластбумаги. Он уже хотел просто отшвырнуть ее, и лишь машинально пробежав глазами текст, понял, что держит в руках. Это были компьютерные распечатки файлов с одного из крейсеров, осуществлявших запоздалое преследование мятежной станции. Как они попали сюда, теперь лишь одному Богу было известно. Галанин не стал ломать голову над ненужными вопросами. Вытащив из рассыпавшейся от времени папки пачку листов, он поспешил убраться с механического кладбища.

Глава 2

Дома Глеб внимательно изучил документы. Ошибки быть не могло – эти бумаги являлись современниками и немыми свидетелями тех давних событий. Тонкие листы потемнели и потрескались по краям, текст в некоторых местах читался с трудом. Однако, «немыми» их назвать было нельзя – сухие строчки сообщений давали огромную информацию для размышлений. Больше всего это напоминало информационные сводки, которые заносятся в бортовой журнал космического судна в обязательном порядке, едва оно покидает порт приписки. Но не только. Глеб с удивлением рассматривал таблицы частот связи, на которых вещала «Саратога», а так же сгенерированный кибермозгом крейсера алгоритм смены кодов доступа в системе опознавания «свой ‒ чужой». Что же случилось с самой станцией, чем закончился тот