вполне имеет право на все, в том числе и флот. С этим тезисом я не спорил, но скоро понял, что бывшему сослуживцу разговор со мной в тягость — то ли он боялся, что нас кто-то увидит вместе, то ли ему действительно по делу сказать было нечего. Он предпочитал смотреть куда-то в сторону, на вопросы отвечал как-то рассеянно, в общем, стало ясно: надо прощаться. Напоследок решил его полушутя-полусерьезно спросить: „Ну что, учишь ридну мову?“. А он мне, так серьезно, в ответ: „Да, балакаю…“. Я — ему: „Балакали Тарапунька и Штепсель, а украинцы размовляют“. Покраснел пан капитан 3-го ранга, обиделся. Короче говоря, на таком вот „интересном“ вопросе-ответе мы и расстались».

Рассказал мне Сергей Павлович Горбачев и весьма характерный для тех дней анекдот-быль.

Прибыл на один из черноморских кораблей министр обороны Украины, ему представляются офицеры:

— Ковшарь…

— Авраменко…

— Чумак…

— Да тут же все «наши»! — воскликнул кто-то из министерской свиты.

А ему в ответ:

— «Ваши» все на улице Соловьева (там размещался штаб ВМСУ), причем преимущественно с русскими фамилиями.

Помимо штаба в бывшей школе прапорщиков на улице Савельева разместился и т.н. сводный офицерский батальон. В него вошли три сотни списанных со всех флотов Советского Союза за пьянство и другие правонарушения офицеров, внезапно осознавших себя этническими украинцами. Именно эти 300 полупьяных «спартанцев» и стали кадровой основой ВМСУ. Это был еще тот батальон! То, что пили, так это обычное дело, но напившись, «сводники» обычно еще и дрались между собой, выясняя, кто из них больше любит «неньку», и кто больше украинец. При этом на погоны особо не смотрели, а потому лейтенанты за милую душу «метелили» капитанов 2-го ранга. Бывало, и бутылки бились о крепкие украинские лбы, случалась и поножовщина. Вот такие были они, пионеры военно-морских сил независимой Украины. Киеву приходилось с этим мириться. А что поделать? Лучших-то где сыскать?

Заметим, что первое время офицеры ВМСУ стеснялись своей формы, не желая лишний раз нарываться на презрительные взгляды севастопольцев. Так как форма обеих флотов отличалась в первое время лишь кокардой, офицеры ВМСУ старались носить свои фуражки в руке, кокардой вовнутрь, одевая их лишь на подходе к КПП своей воинской части. Командование ВМСУ на это реагировало весьма негативно, и несколько лет боролась с таким поведением своих офицеров.

Киев, абсолютно по-пиратски, стремился, где принудительно, а где откровенным обманом перевести экипажей кораблей Черноморского флота под юрисдикцию Украины. «Делали это так, — рассказывает известный историк Черноморского флота, писатель, капитан 1-го ранга Сергей Горбачев. — Находили сомневающихся офицеров, обрабатывали их, кому-то звания и горы золота обещали… И они принимали „гальюнную присягу“: собирались человек 10-20 в туалете, писали бумагу, с гонцом отправляли ее в Киев, а уже оттуда шел приказ: такой-то корабль переподчиняется Украине».

Позднее будет подсчитано, что присяге в начале 90-х годов на Черноморском флоте изменило 7% офицеров Черноморского флота. Много это, или мало? Кто-то, возможно, полагает, что 7% — это не так уж и мало. Однако, учитывая ту массовую агрессивную истерию, оголтелую пропаганду, которой подвергался в начале 90-х годов Черноморский флот, при почти полном попустительстве Москвы, учитывая количество этнических украинцев в его рядах, следует признать, что предателей и негодяев оказалось весьма и весьма немного, ведь 93% остались верными и присяге, и советскому флагу! Что же касается пресловутых 7%, то социологи прекрасно знают — это классический процент выбраковки. Что ж, так и было в начале 90-х. Вся шелуха, весь брак, все продажное, неперспективное, пьяное — все флотское отребье, все пресловутые социологические 7%, сбившись в галдящую и смердящую стаю, и стали основой военно-морских сил Украины.

Если заглянуть в историю вопроса о рождении, скорбной жизни и печальной кончине украинского флота, то становится очевидным — это несчастное дитя было изначально нежизнеспособным, а потому вся история современных военно-морских сил Украины (ВМСУ) — это лишь затянувшаяся агония, продолжавшаяся почти четверть века. А потому мы с чистым сердцем можем сегодня констатировать, что бедняга просто отмучился. Думается, с кончиной украинского флота с облегчением вздохнули, прежде всего, в Киеве, ведь нет флота, нет и проблемы! Возможно, пока там этого еще не понимают и украинские политики полны амбиций. Но амбиции амбициями, а реальность реальностью! А она, увы, для Киева безрадостна — дорогостоящий эксперимент с военно-морским флотом завершился полным фиаско. Впрочем, нашим соседям свойственно вновь и вновь наступать на собственные грабли, а потому я не удивлюсь, если скоро в очередном националистическом угаре нам объявят о новых грандиозных планах создания великого украинского флота. Что ж, у нас будет повод посмеяться еще раз…

После провала ГКЧП и беловежского сговора президентов-изменников на Украине начался парад суверенизации. Одним за другим присягали на верность «незалежной» военные округа, офицеры и генералы. Присягали не просто так, а наперегонки. Споткнулись «незалежники» только на Черноморском флоте, командующий которого адмирал И.В. Касатонов, на все увещевания и уговоры Киева ответил лаконично и прямо: «Я русский адмирал и присяге изменять не буду!» И, несмотря на все потуги Киева, Черноморский флот так и остался камнем преткновения для Украины.

Сегодня, когда в интернете льются крокодильи слезы относительно того, что самостийников разоружают и выпроваживают с базирующихся в Крыму кораблей, следует напомнить, как все начиналось.

* * *

К большому огорчению патриотов история военно-морских сил у Украины началась не так, как бы им хотелось. Все дело в том, что история нынешнего украинского флота началась с весьма неприглядной страницы — с вооруженного захвата группой заговорщиков СКР-112 (сторожевого корабля № 122) и угоном его в Одессу.

Символично, что одним из инициаторов мятежа и угона корабля стал только что снятый с должности за пропажу (а на самом деле за торговлю) оружия капитан 2-го ранга Н. Жибарев, объявивший себя жертвой «московских властей». Впоследствии он с гордостью вспоминал: «13 июля 1992 г. я был отстранен от должности начальника штаба соединения. Вместе с моими подчиненными офицерами В. Устименко, В. Горобцом, В. Зарембой, С. Настенко мы решили совершить необычный поступок, который бы приковал внимание к 17-й бригаде кораблей охраны водного района Крымской ВМБ, потому, что видели пассивность руководства Министерства обороны