местный вариант.

Лёня замолчал, гладя Глёу между лопаток, как кошку. Аку грыз чипсы с беличьим хрустом. Земляне смотрели на него поражённо.

— Он — мой проводник и переводчик, — сказал Лёня. — Они, аку, идеальные проводники, ясное дело.

— Слушай, Лёнь, — зачарованно сказал Алан, — мне рассказывали… А правда, что этот их секрет… которым они возбуждают своих… того? Для землян как наркотик?

Лёня хмыкнул:

— Скорее уж — как афродизиак. Но вообще — да, ощущения очень интересные.

Эрик изобразил приступ отчаянной тошноты:

— Значит, о тебе правду говорят? Мерзость…

— Лёнь, — сказал Алан, — а мне можно попробовать?

— А они тёплые? — спросил Витя. — Слушай, Лёнь, а как они устроены, вообще? Где у них этот секрет? У них — влагалище или что?

— Да будь он хоть женщиной… — Эрик никак не мог успокоиться.

— Лёнька-то не зевает!

— Лёнь, а дай мне его? Он же по-нашему понимает?

Лёня вздохнул:

— Люди, простите, конечно, но вы не обалдели? Он — разумное существо, вообще-то…

— Они ж дикари! — удивился Алан. — Почти животные… не далеко ушли, во всяком случае. И потом, ты сам говорил, он шляется по всему Тахору, так какая ему разница?

Витя захохотал:

— Не ожидал, что Алан у нас настолько озабоченный!

— Извращенцы! — сплюнул Эрик — и вдруг схватился за карман. — Э! Ручка…

Ручку Эрика знала вся станция — и этот инженерский позолоченный десятицветный "паркер" для трёхмерных набросков сейчас крутили тонкие пальцы аку.

— Ты, тварь! — возмутился Эрик. — Отдай!

— Опа… — пробормотал Алан. — А у меня калькулятор пропал. Но как? Он же меня не трогал…

Эрик рванулся через стол — и стол вдруг, как живой, дёрнулся прочь от него. Скользнув животом по пластику и опрокинув пиво, лязгнув по столешнице подбородком, Эрик плашмя растянулся на полу. Глёу хихикнул, как земной пацанёнок, сунул ручку куда-то под плащ и снова обкрутился вокруг Лёни, обнимая его за шею и за плечо.

— Ничего себе… — присвистнул Витя. — Да он же парапсихик! Телекинетик, да?

— Стрелять таких, — процедил Эрик, свирепо отряхивая невидимые пылинки.

— Я извиняюсь, конечно, — сказал Лёня, — но ты не боишься, что пулю развернут в полёте? Назад?

— Что?! Эти грязные… — но тут на лице Эрика появилась тень понимания. Он замолчал. И все замолчали.

— Они все могут? — спросил Витя, почему-то шёпотом. — Телекинез, а?

— В какой-то мере, — сказал Лёня. — Но аку — особенно. Все видели?

Приятели молчали.

— Я знаю, что ты сообщишь начальнику геологической партии, Эрик, — сказал Лёня. — Сообщи. Пока им интересно. Наши ближайшие соседи вообще незлобивы по натуре, воинственные племена дальше живут. Но ведь вы же понимаете, что установившееся положение вещей может резко измениться?

— Да жахнуть с орбиты… — начал Эрик — и снова замолчал, сообразив, что именно сказал.

— Я бы, на месте руководства — и на твоём, — медленно проговорил Лёня, — хорошенько поразмыслил, чем мы можем им заплатить. Пока окончательно не угробили репутацию… и миссию… а то ведь они и дальше будут сами брать. Сколько сочтут правильным.

Никто не возразил. Люди внимательно рассматривали стол и покрытие пола.

— Пойдём, Глёу, — сказал Лёня. — Солнце — он сел.

— Ночь — уль-нё, — согласился аку и дёрнул кошачьим ухом.