Джорджия ле Карр Украденный поцелуй

(продолжение истории «Иден» и «Цыганские бароны» Джорджии ле Карр)

Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Переведено для группы Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ

Переводчик Костина Светлана 

ПРОЛОГ

Джек

https://www.youtube.com/watch?v=6c1BThu95d8

(Она — живительная радуга)

— Папа, я хочу переехать.

Я изумленно смотрю на дочь.

— Что? Почему?

Она расправляет плечи, выпячивает вперед упрямо подбородок, именно так, когда полна решимости сделать все по-своему, во что бы то ни стало.

— Потому что, — твердо заявляет она, — через несколько дней мне исполнится двадцать.

Я хмурюсь.

— Почему именно сейчас?

— Папа, — раздраженно вскрикивает она. — Все мои друзья съехали из родительского дома уже двести лет назад.

Я складываю руки на груди.

— Ну, и что? Это не причина уезжать и тебе.

Она решительно тоже складывает руки на груди.

— Ну же, папа, будь благоразумен. Я хочу переехать, потому что хочу иметь собственное пространство.

— У тебя здесь имеется собственное пространство. Черт побери, да в твоем распоряжении находится целое крыло дома. Там тебя никто не беспокоит... с тех пор, как ты положила говно в постель брата за то, что он решил к тебе зайти.

— Ради бога, не вспоминай об этом. Мне тогда было девять лет, — рассержено отвечает она.

— Моя точка зрения остается неизменной. Никто не беспокоит тебя на твоей территории дома.

Она распрямляет руки и подается вперед, ее ярко-голубые глаза упрямо сверкают.

— Нет, папа, я хочу стать независимой. Хочу иметь свою маленькую квартирку в Лондоне. Хочу сама покрасить стены в тот цвет, который выберу. Хочу проснуться утром и сбегать в пекарню за круассанами или за только что испеченным пирогом с абрикосами. Хочу открыть окно и выглянуть вниз на оживленную улицу, полную людей, спешащих на работу. По ночам мне хочется лежать в постели и слушать, как люди возвращаются из пабов и клубов. Я хочу, чтобы на счете за электричество стояло мое имя. И когда в дверь позвонит курьер, я хочу точно знать, что посылка предназначена мне. Мне не нужен большой дом. Мне бы хватило квартирки с одной спальней или квартиры-студии. На самом деле, если бы у меня был выбор, я бы хотела небольшое, маленькое пространство, сделав его по-настоящему уютным. Что-то вроде квартиры, в которой жила Бриджит Джонс в фильме.

Я вздыхаю, сам вырвавшись с низов и из ничего, моей мечтой было жить в самом большом доме. Моя дочь родилась в роскоши и жила в ней всю свою жизнь, а теперь ее заветная мечта — съехать и жить, как бедняк в Лондоне. Как мне бороться с ее романтической притягательностью бедности?

— Прошу тебя, папа.

Мне ненавистна сама мысль, что она уедет из моего дома. С моей точки зрения, это неправильно. И моя настолько сильная интуиция, не раз спасающая и предупреждающая меня, в данный момент тоже не подводит. Она никогда меня не подводила раньше, думаю и теперь.

— Ты же не рассчитываешь, что я буду каждый день ездить в Лондон, чтобы закончить стажировку в Сити? — недоверчиво спрашивает она меня.

— Собственно, именно этого я и ожидал. Отсюда всего час езды, я уже договорился о машине.

— Нет, я не хочу так. Пожалуйста, папа, — умоляет она меня. — Я не могу вечно жить с вами. И я буду приезжать домой на выходные.

Я смотрю на нее и вдруг понимаю, будто это для меня полная неожиданность, что моя маленькая девочка выросла. И она не только выросла, а хочет расправить крылья и вылететь из семейного гнезда. Годами я не позволял себе задумываться об этом дне, и вот он настал, и мне кажется, что я бессилен в данной ситуации. Я словно ее не узнаю, словно она стала другая. Невероятно красивой женщиной с длинными черными волосами, сверкающими сапфировыми глазами. И меня это пугает. Я стараюсь сохранять спокойствие, поэтому с большой осторожностью подбираю слова.

— Ну, хорошо…

Она подскакивает со стула, начинает визжать и танцевать какой-то немыслимый индейский танец.

— Я еще не закончил, Лилиана, — строго говорю я.

Она останавливается и подозрительно смотрит на меня.

— Ты можешь съехать, но ты обязана жить в нашей квартире в Лондоне.

У нее вытягивается лицо

— Мы не собираемся наведываться туда, — продолжаю я, — если ты нас не позовешь. Квартира будет полностью в твоем распоряжении. У тебя будет полная конфиденциальность.

Она откидывается на спинку стула и громко выдыхает.

— Папа, ты что, не понимаешь? Я не хочу жить в роскошной четырехкомнатной квартире в центре Мейфэра с шеф-поваром и уборщицей, которые приходят пять раз в неделю. Я хочу свое собственное маленькое жилье с крошечной кухонькой, где я буду готовить сама себе еду, может устрою небольшую вечеринку, и все будут сидеть на подушках на полу. Я хочу быть полностью независимой.

— Прекрасно, прекрасно. Просто дай мне несколько месяцев, и я куплю тебе квартирку поменьше за пределами Мейфэра. Может быть, где-нибудь в Найтсбридж или Кенсингтоне?

Она встает.

— Папа, ты не дал мне закончить. Мне не нужно, чтобы ты подыскивал мне квартирку, потому что я уже нашла для себя идеальное местечко в районе Виктории. Она напоминает квартирку симпатичного стилиста, который стрижет маленьких мальчиков. Там стулья, на которых сидят дети, сделаны в виде маленьких машинок. — Она прикусывает нижнюю губу. — Я уже внесла залог и переезжаю на следующей неделе.

Теперь моя очередь рухнуть в кресло.

— Прости, папа. Я знаю, тебе нелегко, но я буду приезжать каждые выходные. Обещаю, все будет так, как будто я вообще не уезжала.

Я заглядываю ей в глаза.

— А как же мама? Ты думаешь, как это может отразиться на ней?

Ее голос смягчается. Как будто она стала взрослой, а я превратился в ребенка, которого она должна уговорить.

— Я сообщила ей вчера, она не возражает.

Я хмурюсь, потому что это странно. Лили мне ничего не сказала, хотя сейчас она и пришла в себя. А потом я вспоминаю, как она крепко меня обняла, когда мы легли в постель и сказала очень странную вещь: «Ты останешься со мной до самого конца, да?» Я поцеловал ее, посмотрел ей в глаза, мне показалась она такой уязвимой вчера вечером и потерянной. И это вызвало у меня воспоминания, когда у нее случился выкидыш. У меня волосы дыбом встают, когда я вспоминаю о том времени. Тогда, она стала совершенно чужой. Даже сейчас больно вспоминать об этом, она