погрузилась в копну растрёпанных от падения длинных тёмных волос незнакомки. Теперь, когда мужские руки не оставили шанса избежать поцелуя, ей оставалось только кричать.

Но она молчала.

Риккардо коснулся женских губ. Внезапно желание его обуяло, и нежность уступила место потребности испить незнакомку. Спина девушки напряглась, тело чуть отпрянуло от мужской груди, жар от которой чувствовался даже через плотные ткани одежды. На мгновение Риккардо отстранился от губ незнакомки и, пристально смотря в её перепуганные большие глаза, прошептал:

— Раз в году можно и с ума сойти.

После чего он уже не мог совладать с нахлынувшими эмоциями. Как будто сказанные им слова оправдывали последующие действия. Короткий страстный поцелуй не насытил. И губы его вновь коснулись женских, но уже медленнее, нежнее. Властвуя над ними.

Казалось, незнакомка окаменела.

Но она была жива и в сознании. Даже что-то начала возмущенно шептать во время поцелуя. От этого губы её разомкнулись, и Риккардо тут же воспользовался, проникнув языком глубже. Наслаждение, полученное от прикосновения с её бархатным язычком, вырвалось через хриплый мужской стон. Он мог бы упиваться этой женщиной бесконечно, но что-то ударило его по лодыжке. Затем ещё, и ещё несколько раз. Отстранив милейшее создание от себя, Риккардо посмотрел вниз на ноги и с улыбкой заметил, что каблучок женской обуви всё ещё бьёт по его сапогу, словно стараясь пригвоздить к мостовой.

— Мне нравятся импульсивные женщины, которые не скрывают своих эмоций, своих желаний. Этим вы, итальянки, в выгодную сторону отличаетесь от холодных англичанок. В вас жизнь бурлит. Огонь и страсть. И я хочу обжечься, — произнёс Риккардо.

Ноги незнакомки на миг подкосились. В её глазах читалось возмущение. Губы жестко сомкнулись и, казалось, уже никогда ничего хорошего не скажут. Но Риккардо продолжал наслаждаться женской красотой.

— Согрейте меня своим теплом.

Ответа на предложение Риккардо не последовало. Лишь что-то ярко-красное пролетело мимо его лица. Мгновенно резкая боль пронзила его щеку. Риккардо, обхватив лицо руками, отступил от девушки. Щека его горела. Но не столько это удивляло, как кровь, в которую испачкалась его левая ладонь. И это указывало, что лицо пострадало гораздо больше, чем от обычной пощечины.

Молчание. Лишь перепуганный вздох девушки. Она взглянула на свою ладонь, на которой была шелковая черная перчатка, затем перевела взгляд на кровоточащую мужскую щёку. И снова на ладонь…

Кольцо!

Кольцо с крупным рубином, расположенное на её среднем пальце, было развернуто камнем внутрь ладони. Оно-то и стало причиной ранения. Руки незнакомки опустились вниз и скрылись за спиной. Она молчала, но по взгляду было видно её паническое состояние.

Риккардо не вынес возникшего напряжения и произнёс:

— Вы правы! Я действительно недостойно себя повёл. Прошу прощения за своё поведение.

Незнакомка удивлённо посмотрела на извиняющегося мужчину. Спустя секунды какого-то душевного колебания, приняла решение, ведомое только ей одной. И протянула своему обидчику руку.

Видимо, в знак примирения, рассудил Риккардо.

Он принял женскую ладонь в свои руки. На их фоне она выглядела миниатюрно. Посмотрел в глаза незнакомке. В них появился таинственный блеск. Медленно Риккардо поднес хрупкую женскую ладонь к своим губам и поцеловал.

Агония страсти мало-помалу стала отступать. Сознание отрезвлялось. К Риккардо возвращался контроль над собственным телом. Теперь он подчинялся самому себе. И только на едва уловимое мгновение блеск женских глаз вновь вырвал Риккардо из времени и пространства. Губы его коснулись тонких длинных пальцев, затянутых в перчатку траурного цвета. Милейшее создание улыбнулось и, высвободив свою руку, тихо произнесло:

— На память. Или продайте его, а на вырученные деньги залечите свою рану.

Мгновение, и она скрылась в толпе. Как будто её и не было никогда.

Риккардо всё еще стоял посреди улицы, не понимая смысла её последней фразы, как вдруг почувствовал что-то в своей ладони.

Кольцо. Золотой перстень с крупным рубином.

Кольцо, которым незнакомка распорола ему щёку.

Теперь оно мирно лежало в его ладони. Подарок был чрезвычайно роскошным, особенно учитывая степень их знакомства. Точнее полного его отсутствия. Имён друг друга никто так и не узнал. Вернее, никто не поинтересовался ими.

Нелепость ситуации озадачила:

«И что теперь? Сунуть кольцо в карман?

Нет, там ему не место».

Он примерил кольцо на мизинец.

Великовато.

Тогда — безымянный?

Подошло.

Рубин блеснул алой гранью.

«Удивительная девушка, — подумал Риккардо. — Зачем она это сделала?

Зачем я то её целовал?

Что-то в её поведении упустил. Но разобраться пока не могу. А в прочем, наверное, это уже и не нужно. Повторная встреча маловероятна».

— Мой друг! — раздался позади Риккардо, едва сдерживаемый от смеха, голос Натаниэля. — Свидетелем чего сейчас я был? Неужто Вашей помолвки?

— К чему такие громкие слова?

— К тому, милорд, что подобные подарки просто так женщины не делают мужчинам. Или у Вас другой взгляд на произошедшее?

— Карнавал — время безумства! Здесь каждый имеет право немножко сойти с ума, — пытался оправдаться Риккардо.

Руку, на которой теперь был перстень, Риккардо зажал в кулак. Как будто этим жестом возвращая себе миг близости с незнакомкой.

— Натаниэль, Вы не забыли, куда мы держим путь?

— Я — нет. А Вы?

— А я тем более. И если хочется Вам посмеяться надо мной, то прошу, не сейчас. Сейчас нам нужно срочно в порт.

— В порт, так в порт. А на счёт посмеяться над Вами, милорд, то такой джентльмен как Вы, слишком редко даёт повод для смеха. Ваши нравственные принципы нагоняют на меня чрезвычайную тоску. Но сегодня Вы меня порадовали.

Оставшееся расстояние они преодолели в относительном молчании. И лишь негромкий смех Натаниэля изредка прерывал приятные мысли Риккардо. Мысли о той, которая так комфортно помещалась в его объятьях.

Натаниэль украдкой посматривал на друга и искренне радовался. Ему было приятно осознавать — Риккардо способен на безумные поступки. Пусть крайне редко. Но способен.

В порту было немноголюдно. Сумерки вступали в свои законные права.

— Мы опоздали? — спросил Натаниэль.

— Скорее, наоборот. Взгляните, на «Серебро небес» поднимаются люди. Узнаёте кого-нибудь?

— Конечно. Это же люди графа Манервиля.

Спрятавшись за бочки, Риккардо и Натаниэль продолжили наблюдения за кораблём.