насколько Ваши глаза разговорчивые.

Перевернувшись, он навис над Норой и пристально стал изучать её взгляд.

— Например, сейчас Вы хотите, чтобы мы перестали отвлекаться на слова, и вернулись к телесному общению. Получению плотского удовольствия.

— Неправда! — смеясь, возмутилась Нора.

— Правда, — произнес Риккардо, жадно касаясь губами её уха.

— Нет…

— Да, — покусывая женскую шею, настаивал он.

— Нет…

— Мне остановиться? — едва слышно прозвучал его голос.

— Нет…

— Арлен, Вы уверены, что не можете остаться на ночь в Розихауз? — спросил Риккардо вечером того же дня, стоя перед каретой Морсби.

— Уверен. Я заезжал в замок и уже простился с матерью и тётей. Прощаюсь теперь и с Вами. Мне нужно совершить поездку во Францию. Когда вернусь, не знаю. Но я буду писать настолько часто, насколько смогу.

Риккардо подошел к другу и, положа руку на его плечо, произнёс:

— Если нужна помощь, поговорите со мной.

— Не сегодня. Иногда решение надо принимать самостоятельно. Настолько оно непростое. Простите, мне пора.

Арлен одной ногой уже был в карете, когда услышал Риккардо:

— Нет ничего невозможного, было бы желание!

От этих слов грустная улыбка коснулась губ графа, и он, посмотрев на герцога, сказал:

— Только на это и надеюсь. И знаете… глядя на Вас и Вашу супругу, понял одну простую, как оказалось, вещь. Без боя счастья не достичь. За него нужно бороться. И в первую очередь с самим с собой. Нельзя выбирать путь наименьшего сопротивления, когда речь идёт о любви.

Арлен сел в карету, и в ту же секунду она тронулась, увозя в сторону боя за любимую женщину.

Риккардо помахал рукой на прощание и поспешил вернуться в дом. Вернуться в спальню. В теплую постель, согретую женой.

Отныне у Рональда был отец и мать. У Норы любящий муж и признанный обществом сын. А у Риккардо, кроме такой удивительной жены и сына, с этого дня появилось чувство удовлетворённости. Чувство познания и обретения счастья.

Эпилог

— Дядя Джон, а почему мы никогда не бываем у Вас в гостях? — спросил пятилетний Рональд, сидя у Оллмэна на коленях.

— Сынок, Вы ещё слишком малы, чтобы гостить у дяди Джона! — пришёл на помощь другу Риккардо.

— Папа, а почему Вы не бываете у дяди в гостях?

— Потому что мне гораздо интереснее с Вашей мамой, чем в доме, где живёт дядя.

В комнату вошла Нора. Она улыбнулась мужу и тихо обратилась к сыну:

— Милый, пора в кровать. Все хорошие мальчики уже ложатся спать.

Сын повиновался и спрыгнул с колен Джона.

— Да простит меня Ваш муж, — обратился Джон к Норе, — Но после таких слов, мне тоже хочется проследовать в кровать. Если я встречу такую же ласковую женщину, как Вы, сразу же поведу её под венец.

Нора смутилась, но не стала отвечать. За неё ответил Риккардо:

— Такую же ласковую, как моя жена, нужно создавать своей любовью самому.

— Сам я создать не сумею. Для этого я слишком ленив и избалован. Взять хотя бы вашу Венди. На вид милая девушка. Я бы даже сказал, красавица. Но стоит мне приблизиться к ней, как она взрывается, словно вулкан. И тогда спастись от Венди можно только бегством. Такую ласковой не сделать.

— А Вы руки не распускайте! — гневно произнесла вошедшая в комнату Венди, которая услышала лишь окончание обличительной речи Джона.

— Венди, неужели Джон руки распускал? — возмутился Риккардо.

— Это было только один раз! И то случайно! В день вашей свадьбы, герцог! И вообще, я тогда не знал, кто такая Венди! — искренне оправдывался Джон. А переведя взгляд на Венди, добавил, — А Вы, моя дорогая, могли бы и забыть тот случай. Столько времени прошло!

В ответ Венди лишь возмутительно фыркнула на Джона. И повернувшись к Рональду, нежно произнесла:

— Идёмте, мой хороший, я расскажу Вам сказку.

Нора и Венди повели Рональда в его комнату. Оставшись вдвоём, Джон не смог сдерживать возмущение:

— Значит, не криком Венди может разговаривать! Риккардо, поскольку я обличён в приставании к этой взбалмошной итальянской гордячке, может, поспособствуете вступлению её в брак со мной?

— А Вы уверены, что хотите видеть её своей женой?

— Абсолютно!

— В таком случае, тем более принуждать Венди к браку с Вами не стану.

— Почему? — удивился Джон.

— Чтобы, достигнув счастья, насладились чистотой победой. Поскольку в таких делах без боя — нельзя.

КОНЕЦ