- Кровь выглядит черной в свете луны, - сказал я, осторожно стирая чужую кровь с его губ, которые тут же потянулись за поцелуем. И кто я такой, чтобы отказать ему в этой малости?
- Да, - задыхаясь, прошептал Ганнибал еле слышно. – Вот о чем я мечтал для тебя, Уилл. Для нас обоих.
- Это прекрасно, - я высказал вслух то, что почувствовал несколькими минутами ранее. – Но, пожалуйста, в следующий раз постарайся не подставляться.
Он ничего не ответил, только сгреб меня в охапку и сильно-сильно прижал к себе. После небольшой заминки я все-таки собрался с мыслями и развил бурную деятельность: вызвал скорую, перебинтовал рану Ганнибала и позвонил Джеку. Да, именно в такой последовательности.
- Объяснить это Джеку будет проблематично, - я махнул рукой в сторону истерзанного тела.
Да уж, шутка явно не удалась, но я хотя бы попытался.
- Спишем на состояние аффекта. Я был ранен, все-таки, - меланхолично заметил Ганнибал.
Вместо эпилога.
- Вижу, ты отказал Марго, - сказал Ганнибал, заходя в комнату. – Зря. Она – очень милая девочка.
- Да я ее, вообще, в первый раз вижу, - возмутился я вполне искренне. – Пришла какая-то ненормальная и буквально силком поволокла меня в постель. И, в довершение абсурдности ситуации, ты не ревнуешь, а высказываешь неодобрение, что я не согласился!
- Я хотел освободить тебя от чувства биологической вины. Это заложено в природе любого мужчины – желание повторить себя в детях.
- Ты тоже испытываешь такое желание? - я нехорошо нахмурился. Если Ганнибалу можно меня ревновать, то я тоже не буду отказывать себе в таком удовольствии.
- Я хочу воспитать нашего ребенка. Твоего, если быть более точным, - с нажимом повторил Ганнибал.
- А Эбигайл?
- Ей не помешает младший брат. Она очень ответственная девочка.
Этот разговор состоялся три месяца назад. А сейчас Марго Верджер готовится стать мамой нашего ребенка. Сына. Мы заключили что-то вроде договора: она не препятствует нам видеться с мальчиком, а мы с Ганнибалом помогаем ей решить проблему с Мейсоном. Вчера, кстати, были на его похоронах. В черном строгом костюме он смотрелся восхитительно. Марго явно понравилось.
Мне пришлось уйти с работы профайлером, потому что, цитирую: «Уилл, я же предупреждал, что в твоей жизни будет только один маньяк? Это место уже занято». Возвращаться к педагогике тоже не хотелось, поэтому, подумав, решил попробовать свои силы в сфере дизайна. И к данному моменту состоялся на своем новом поприще более чем, потому что без зазрения совести использую контакты Ганнибала в высших слоях общества и свой талант эмпата (раскрываю через интерьер личность заказчика, его истинное я). После того, как моя личная жизнь наладилась, я стал видеть в других то, чего раньше не замечал: лучшие черты каждого.
Эбигайл поступила в институт права, учится там на отлично и обещает стать первоклассным адвокатом. Этот неожиданный выбор профессии она объяснила тем, что в случае чего будет вытаскивать своих непутевых папочек из-за решетки. Я рад, конечно, такой сознательности дочки, но это немного смущает. Она уже заочно любит братика, проводит кучу времени с Марго и в восторге от пополнения в семье.
Беделия, с которой меня, наконец-то познакомил Ганнибал, говорит, что я уникум и самородок: смог добиться того, чего она не смогла за все годы общения со своим единственным пациентом. Я не спорю. Правда, и методы наши очень сильно разнились.
- Уилл, из-за тебя мое коронное блюдо остынет, - слышится из столовой немного недовольный голос, и я прерываю неуместные размышления. Все-таки на свой праздник именинник должен приходить вовремя.
- Иду, - говорю, и губы сами расплываются в счастливой улыбке, когда, заглянув в комнату, я вижу своих родных и близких: Ганнибала, Эбигайл, Марго, Джека, Алану, Беверли и даже Фредерика Чилтона, который как-то незаметно пролез в нашу компанию.
Почему-то глядя на их улыбающиеся лица, принимая поздравления и подарки, мне вспомнился вопрос Ганнибала: «что бы было, если бы я отклонил его предложение дружбы?». И знаете что? Мне совершенно не хочется знать на него ответ!
