требовалась помощь, но где раздобыть её, я не знал. Люди ночью спят, а вампиры вряд ли достаточно компетентны в вопросах воспитания человеческих детёнышей.

Дома я у себя не терплю посторонних, потому вся прислуга живёт на стороне и приходит лишь по мере надобности, но ребятам требуется надзор, а сам я с этим точно не справлюсь. Значит, нужна нянька.

Я поглядел на часы, потом на детей. Предпринять что-то надлежало раньше, чем они проснутся, потому что как только откроются их глаза, а главное рты, я совершенно растеряюсь. Дети же всё время орут. Нанять человека в такое время немыслимо, зато можно купить — это я знал точно. Обернувшись последний раз на своё нечаянное приобретение, я выскочил из дома и вызвал автоматическое такси.

Рынок работал круглосуточно, чтобы всякий владелец имел возможность посетить его в удобное для него время. Чуть ли не единственное место в нашем городе, куда всегда можно пойти, хотя я на них прежде и не захаживал. Рабы мне не требовались, добровольно вешать себе на шею ещё и этот хомут никак не тянуло. Наёмное лицо легко уволить, избавиться от раба сложнее. Конечно, его нетрудно перепродать, пусть и с убытком, но ведь примешься потом размышлять: а хорошо ли с ним обращаются у другого хозяина и не горюет ли он об утраченном счастье?

Да, вот такой я сентиментальный идиот и ничего не могу с собой поделать. Кто-то об этом знал, или хотя бы догадывался, потому и подкинул ребят на одно конкретное крыльцо. Лежи они просто в корзине, я бы поверил, что это закуска к завтраку, но о них попеклись с усердием, значит, предполагали, что останутся живы.

На невольничьем рынке царила почти неприличная для этого часа суета и я влился в неё с долей смущения. Всё же я помнил времена всеобщей свободы и братства. Вампиров тогда, правда, травили и подвергали гонениям, но стоило ли наше сегодняшнее благополучие попутного расцвета человеческого коварства?

Рабство узаконили лет сто назад, тщательно прописав законы. Человек и сам мог себя продать, чтобы расплатиться с долгами или обеспечить семью. Родители нередко сбывали с рук лишних детей. Этих чаще всего скупали различные школы, чтобы взрастить ребят для тех или иных потребностей, а потом вывести на помост и получить прибыль.

То крыло здания, где торговали элитой, я миновал не задерживаясь. Меня интересовало что попроще. Загляделся было на миловидную девушку, но подойти не рискнул. Если Миранда увидит у меня в доме привлекательное создание женского пола, немедленно решит, что я завёл любовницу и не светит мне тогда благоволение той, чью благосклонность я время от времени пытался завоевать. Купить пожилую и страшненькую рабыню? Примется ворчать, и не факт, что пребывание под моим кровом особы почтенного возраста сойдёт с рук. Миранда и без того вела себя капризно и неприступно, все мои долговременные ухаживания грозили пойти прахом, стоило разок свалять дурака.

Я вздохнул и перешёл в крыло, где торговали мужчинами. Молодой парень не подойдёт, сам ещё дитя, что он смыслит в других детях, старик примется досаждать ворчанием, значит, следует присмотреться к людям зрелым, успевшим приобрести какой-никакой опыт семейной жизни, но ещё не достигшим порога дряхлости.

Принять решение оказалось проще, чем его осуществить. Я растерянно бродил по рядам, пугаясь взглядов, которыми скользили по мне несчастные, выставленные на торги, и их владельцы, не зная на ком остановить внимание и при этом всё время помня, что дома меня дожидается проблема. Возвращаться туда одному никак не следовало. Я отчаянно трусил. В пятом или шестом ряду я, наконец, заприметил подходящий товар.

Этот человек сразу зацепил моё внимание. Среди равнодушных он источал пульсирующую боль, концентрированное отчаяние. Не иначе шаг, который ему предстояло сделать, мучил не на шутку. Я присмотрелся издали. Судя по табличке, он распоряжался собой сам, меня это устраивало, потому что избавляло от посредников и накопившихся претензий. Лет тридцати на вид, то есть, вполне возможно, уже имел опыт семейной жизни, а стыд, с коим он воспринимал новизну своего положения мне шёл на пользу. Пусть отношения у нас будут натянутые, зато из человека не получится надоедливый раб, который ищет благосклонности своего господина и однажды просто садится ему на шею. Навидался я подобных извращений разной степени сложности. При моей всем известной мягкости нрава лучше было в такие авантюры не пускаться.

Я разглядел цену и едва не отступился от покупки. Неудивительно, что парень стоит здесь, не привлекая чьего-либо внимания. Хорошие деньги платят за годный товар, а тут предложен неприрученный новичок, с которым большинство связываться не рискнёт. И я бы, наверное, спасовал, но вновь поглядев на часы, представил какой ужас ждёт меня дома и перестал трястись над своим текущим счётом. Не обеднею. Я не принц и не банкир, но паперть задом не протираю. На жизнь хватает.

Человека я рассматривал не без интереса. Как уже говорил, выглядел он примерно на тридцать лет, выше меня ростом, крупнее, нельзя не признать, что вполне благообразный по наружности. Будь он вампиром, я бы десять раз подумал стоит ли водить с ним знакомство, но Миранда никогда не снисходила до человеческих самцов, так что ревновать к этому конкретному не имело смысла.

Мужчина побледнел, когда наши взгляды встретились, но на вопросы отвечал внятно, хотя и тихо. Самый первый, правда поразил его не на шутку, я оценил реакцию.

— С детьми грудного и чуть старше возраста обращаться умеешь?

«Да» последовало неуверенное, я так понял, от растерянности, а не дефицита квалификации.

— С двоими справишься?

— Постараюсь, господин.

— Другой постоянной прислуги в доме нет, но вся твоя обязанность будет заключаться только в уходе за детьми, ну и себя обслуживать придётся самому, кухарку я нанимать не собираюсь.

А что я, собственно говоря, расписываю тут условия проживания, словно буду ему платить? Я же теперь рабовладелец. Почти. Без долгих проволочек я заключил сделку. Терминал принял денежки, и человек официально поступил в моё распоряжение. Как это, оказывается, просто устраивалось.

Я велел новому слуге следовать за мной и направился к парковке, но почему-то очень удивился, когда, остановившись у ближайшей машины, обнаружил его рядом. Мне казалось, что он сбежит: деньги ведь уже получил. Сам бы я, наверное, так и сделал, но человек смирно дожидался приказов и не пытался меня обмануть. Я решил, что сам виноват.

— Залезай, поехали.

Для рабов в такси существуют отдельные места, но я велел сесть рядом. Здесь я мог его ещё разок рассмотреть.