— Тогда давайте бросим жребий на цвет фигур, — проворчал шахматист.
Цвет был важен. Она подумала о дальнейшем ходе событий. Она нуждалась в безошибочном начале, в чем-то действительно убийственном. Если бы у нее были белые фигуры, она могла бы начать игру смертельным Гамбитом Эванса, изобретенным капитаном Уильямом Эвансом из Королевской морской пехоты в 1824 году. Но... чтобы играть Гамбит Эванса, ей нужны были белые фигуры. Был только один верный способ получить белые фигуры, как дающий единственный шанс.
Она сказала: — Есть вопрос форы.
Его лицо посуровело. — Я не даю фору.
— Вы? Нет, конечно, не вы. Как более сильный игрок, я даю фору.
— Вы! — он рассмеялся с холодным недоверием.
— Да, я.
— Вы сумасшедшая. Хорошо, какую фору вы даете?
— Я буду играть bendato.
Он выглядел озадаченным. — С завязанными глазами?
— Да. Не видя доски или фигур.
Ей доставило огромное удовольствие слушать эти вздохи. Очевидно, никто из них никогда не слышал о шахматах с завязанными глазами. Она вытащила из-за корсажа белый шелковый платок, завязала им глаза и села на стул, отвернувшись от шахматного столика. — Расставьте фигуры. Как дающий фору, я беру белые.
— Но как ты узнаете мои ходы?
— Вы будете называть их мне, и я сделаю то же самое для вас.
Она прислушалась к грохоту шахматных фигур, расставленных позади нее.
— Готово, — сообщил Лусена. — Ваш ход.
— Pedone al quarto scacco del re, — ответила она. Пешка короля на четыре.
Он ответил мгновенно. — И пешка моего короля на четвертую клетку.
И игра продолжилась. На своем четвертом ходу она выдала: — Pedone al regina cavaliere Quattro. Пешка ферзевого коня на четыре. Это был критический ход в дебюте Эванса — предложение пешки.
Наступила мертвая тишина. — «Ха», — подумала она, — «он никогда раньше не видел Эванса! Вопрос теперь в том, клюнет ли он на приманку»?
Наконец Лусена выкрикнул: — Слон берет пешку.
Он был у нее. Игра продолжалась. Ответы испанца стали замедляться. У него было волнение, но он боролся. Он собрал свои фигуры в защитный щит вокруг своего короля.
Элизабет на мгновение задумалась. Позиция взывала к спертому мату. Да, так оно и было. — Я объявляю шах и мат через два хода, — произнесла она твердым ясным голосом.
Тишина. Что происходит? Может быть, она ошиблась? Нет! Она встала, сняла повязку и подошла к столу. Позиция была совершенно правильной. Спертый мат был налицо.
Лусена мрачно поднял голову. — Нет никакого мата в два хода, сеньорита. Нет мата вообще. Вы проиграете.
— Сеньор, мат в два хода. Она забрала обороняющегося слона своим ферзем. — Вы должны защищаться, да?
Он проворчал: — Итак, я защищаюсь, и ваш ферзь вне игры, и все еще нет мата.
— Ваш слон больше не защищает эту клетку, сеньор. Мой конь ходит и… мат — вот. Шах и мат.
Бородач уставился на доску, потом на нее. Его щеки покраснели. Он нахмурился. — Ладно, это шах и мат. Но одна игра ничего не решает. Мы будем играть еще две партии из трех.
— Нет!
В дверях послышался шум.
Это был Франческо, а за ним — Леонардо. Художник, очевидно, отправился за подкреплением. Она застонала. Она не хотела впутывать в это дело своего жениха.
Джокондо оценил ситуацию с первого взгляда. Он повернулся к мастеру шахмат. В комнате стало тихо, когда он заговорил медленно, тихо и с большой мистической силой. — Синьор, в делах, касающихся моей невесты, вы можете обращаться ко мне. Его правая рука легла на рукоять меча.
Испанец с сомнением посмотрел на вошедшего мужчину, потом на Элизабет, потом снова на сердитого купца. Он бросил быстрый тоскующий взгляд на мешок с золотом, затем низко поклонился им всем и ушел.
Элизабет глубоко вздохнула.
Франческо склонился над ней. — С тобой все в порядке?
— Я в порядке. Он не задавал никаких вопросов, да и сейчас тоже. Он просто вошел и защитил ее. Она сказала: — Скоро я все объясню. А сейчас я должна попрощаться с моими друзьями наверху.
— Конечно, Лиза. О, Мессер Леонардо просил, чтобы я вернул это тебе. Он протянул ей нитку жемчуга. — Я подожду здесь.
Пеллар уже восстановил свой апломб. Ларви одарил ее слегка завуалированным хмурым взглядом. Но каждый из них взял чемодан и, молча, последовал за ней вверх по лестнице.
Внизу Франческо позвал хозяина гостиницы. — Тони! Вина для всех! Подай его наверх!
* * *
18. Решение
Армия Соединенных Штатов Америки
Меморандум
Кому: Генералу А. Г. Перри, Пентагон, Отдел специальных средств
От кого: Полковника К. Р. Инман
Тема: Проект МВ; Конфликтная ситуация с патентами, Грин против Россо
Патентное ведомство официально прекратило разбирать эту конфликтную ситуацию, как неприемлемую для любой из сторон. Решение, возможно, спорное, так как наши технические специалисты советуют нам, что МВ не может снова использоваться в течение неопределенного периода времени из-за напряжений в пространственно-временной структуре, созданной нашим последним использованием. Некоторые другие аспекты проекта лучше рассматривать неофициально.
(К. Р. Инман)
* * *
19. Улыбка
Она снова сидела в удобном кресле с прямой спинкой в мастерской Леонардо. Была вторая половина дня.
Освещение было мягким, ясным, светящимся, расслабляющим — как раз для живописи.
На ковре слева Дианара играла с красивой длинношерстной кошкой. Снаружи в саду плескался небольшой фонтан. За ширмой справа тихо играли два невидимых музыканта — один на свирели, другой на лире собственного изобретения художника.
Леонардо стоял в стороне от своего cavaletto — трехногого мольберта, и рассматривал ее. — А теперь, — сказал он, — нам нужна улыбка. Он уже нарисовал контуры ее лица легкими мазками угольного карандаша. Работая, он что-то бормотал ей, словно разговаривая сам с собой. — Остановитесь на самом счастливом моменте жизни. Может быть, на дне вашего бракосочетания? Или на спасении из реки?
Он с удивлением и восторгом наблюдал за едва заметной переменой в ее лице.
Ее самый счастливый момент? Ах, она вспомнила.