Полное собрание сочинений том пятый

БЛИЗ ЕСТЬ, ПРИ ДВЕРЕХ

О том, чему не желают верить и что так близко

Посвящается малому стаду Христову

Сергей Александрович Нилус

25 августа (6 сентября) 1862 — 14 января 1929

Рис. 1-й.

Колесница Гермеса. Седьмой ключ Таро

Рис. 2-й.

От составителя

Настоящая книга является пятым изданием второй части моей книги «Великое в малом». Эта часть носила особое название: «Близ грядущий антихрист и царство диавола на земле». Значительно переработанная, дополненная и иллюстрированная, она теперь представляет собою достаточно самостоятельное целое, чтобы быть выпущенной в свет отдельным изданием. Отнюдь не претендуя на ученость и оригинальность, пользуясь изысканиями и трудом иных исследователей затронутого вопроса, в связи с впечатлениями и наблюдениями лично моими, как рядового христианина, книга моя, тем не менее, есть крик моего сердца, обращаемый к сердцу всех тех, кто, удручаемый совершающимися ныне на его глазах событиями, стремится найти им посильное разъяснение, уразуметь духовный смысл и значение разыгрывающейся мировой катастрофы.

Вот к сердцу и уму таких людей и обращаю я книгой этой мое слово.

В 1882-м году, год спустя после безумно-кровавого злодеяния, жертвою которого пал человеколюбивейший Государь Александр II, и за год до Священного коронования Александра III, я был в Киеве. Стояли чудные сентябрьские дни, на которые так щедра бывает иногда наша южно-русская осень. Уличная киевская жизнь кипела и била ключом: весь Киев, казалось, от мала и до велика жил на улице; особенно Крещатик бурлил и шумел веселой, оживленной и впечатлительной толпой, той южной толпой, какой обычно не встретишь на городских улицах нашего севера; под жарким солнцем юга родятся, растут и созревают характеры совсем иного типа, чем те, которыми дарит нас наше тусклое, бледно-туманное, холодное небо.

В те дни я был христианином только по имени и только по метрическому свидетельству числился православным; довольно сказать, что, прожив тогда в колыбели Православия — Киеве два с половиною месяца, я за все время своего пребывания в такой близости от благоухания Лаврской святыни ни разу не был не только в Лавре, но даже и в церкви. И тем не менее я именно в Киеве и в те самые дни получил впечатление от одного события, которое особенно врезалось мне в памяти и которому вскоре суждено было стать предметом моего размышления, но уже не с обыденно-мирской точки зрения, а с христианско-эсхатологической.

Событие это было — комета, блестящая, яркая, огромная, прорезавшая своим хвостом около трети видимого юго-западного неба и как-то внезапно появившаяся на киевском горизонте. Теплыми и темными осенними ночами весь Киев собирался к памятнику Св. Владимира наблюдать это таинственно-грозное небесное явление. От этого памятника оно особенно хорошо было видно во всей своей ослепительно-величавой устрашающей красоте.

Поистине величественное и жуткое было это зрелище!...

Но скоро у пылких южан прошло увлечение блестящей гостьей киевского неба, прошло так же скоро, как и возникло, — и садик, разбитый у ног Св. Владимира, опустел настолько, что в разгар наибольшего расцвета этой небесной красоты почти все скамейки его были пусты: две-три темные фигуры мечтателей да я четвертый — вот и все, кто из всего многолюдного Киева по тускло-освещенному садику в заветный час наблюдений пробирался к подножию Равноапостольного просветителя Земли святорусской.

Сколько долгих лет прошло уже с тех дней, а грозное небесное явление еще и доселе стоит перед моими глазами, нечто стихийное и страшное знаменуя, что-то великое и, как смерть, неотразимое предвозвещая.

И тогда, в те памятные для меня киевские дни, комета эта не казалась мне случайным простым астрономическим явлением, без влияния на жизнь не только планеты нашей, но и духа населяющего его человечества: история моей Родины, как и мировая история; особенно же память великих и страшных дней нашествия Наполеона¹, напоминали мне, что не напрасно и не без основания человеческое сердце с незапамятных времен привыкло соединять с появлением на небе хвостатого знамения тяжкие предчувствия неведомых, но неизбежных, как перст судьбы, угроз, сокрытых в таинственной тьме грядущего. Конечно, человеку такого настроения, каким я был тогда, и в голову не могло еще прийти при наблюдении над дивным небесным знамением, что оно может иметь то или другое прикровенное значение для грядущих судеб царств земных и Церкви Христовой, на земле воинствующей, но, тем не менее, сердце мое, помню, уже и тогда исполнилось тревожного Ожидания чего-то страшного, что грозящим призраком неминучих скорбей и бед, неясно для меня восставало в туманной дали будущего моей Родины².

Наступившее вслед за тем исполненное величия, мира и безмятежия царствование великого миротворца и самодержца Александра III не оправдало, казалось, моих предчувствий: Россия достигла в его дни такой силы и славы, пред которой померкла вся слава остального міра. Слово державного отца и властителя православных миллионов заставляло подчиняться ему всё, что могло быть втайне враждебно России, а явно враждовавшего на Россию и на Царя ее не было: оно исчезло, скрылось в подполье глубин сатанинских и на свет Божий показываться не дерзало.

Люди, имеющие досуг, могут сколько угодно спорить и препираться между собою о значении для России этого великого царствования; для нас, православно-верующих верноподанных нашего Царя, плоды этого царствования были налицо: Россия и Помазанник Божий, ее Царь-Миротворец были для міра частью того целого, что Св. апостолом Павлом именовано словом «Держай»³ — «удерживающий», тем державным началом, которое есть дар Духа Святаго, даруемый при помазании на Царство, и которое в своей властной деснице содержало в повиновении и страхе все политические стихии міра, со времён французской революции обнаружившие явную склонность к анархии, то есть к безначалию.

И Россия это чувствовала и инстинктивно понимала; неложный и неподкупный свидетель тому — собор Св. апостолов Петра и Павла, скрывший под своими плитами останки Великодержавного: из серебра всенародной слезы безутешной скорби слилось всё то безсчетное множество серебряных венков, которым