рядом с собой.
— Хорошие слова, Эруд, — сказал Хаар. — Хотелось бы мне в них поверить.
— Твоя неистовость до сих пор вела нас, давала нам цель, однако сейчас нужно нечто другое. Ты колеблешься, не зная, что делать дальше. Ты создал армию, но не знаешь, что с ней делать. Я увидел это на Ксане. Я вижу это здесь и сейчас.
— Гор должен умереть.
— Но мы ли убьем его? Или же мы создадим для этого условия? Подумай, брат, и сделай выбор.
Ван оставил его в стратегиуме наедине с мерцающим голопризраком Сигиллита. Хаар взглянул в лицо Малкадору. В нем читалась усталость, которой он прежде не замечал.
— Каково это, просить меня о помощи? — произнес он. — Что заставило тебя обратиться к тому, кого ты кинул в тюрьму как предателя? Было ли это простое отчаяние?
Нет, не отчаяние, но необходимость. Всегда необходимость.
— Во имя необходимости я отказался от своей верности, но теперь по той самой причине возвращаю ее обратно.
Он подошел к образу Сигиллита и посмотрел ему в глаза. Некоторые утверждали, что Малкадор мог прозревать дальние уголки Галактики и сердца тех, кто произносил его имя.
— Да будет так, встретимся на Бета—Гармоне, Сигиллит, — сказал он. Я — инструмент, оружие, и мной нужно владеть. Посмотрим, тебе ли.
Хаар ухмыльнулся. Внутри него, всего на мгновение, мертвецы умолкли.
— Я — последняя Гончая Войны, и я выслежу свою добычу на небосводе, невзирая на цену.