«мать» Макс странно деревенеет. 

– Tы живёшь с мамой?

И голос его звучит сдавленно. А ведь в другой ситуации Алекс бы воспринял подобный вопрос как намёк или даже прямой упрёк. Мол, тебе уже двадцать три, а ты всё ещё сидишь на шее у матушки? Но Макс, кажется, о другом…

– Не беспокойся, она на работе, – Алекс кивает на комнату за спиной, – так что хата в нашем распоряжении на пару ночей.

«Стоп. Почему 'ночей'? Почему я не сказал 'дней'?.. И почему вообще вся эта фраза прозвучала так неоднозначно?!»

Но услышав его ответ, Макс лишь выдыхает с заметным облегчением. И проходит на кухню. Только двинувшись за ним следом, Алекс запоздало вспоминает о размерах этой самой кухни. А напоминает ему об этом перегородившая дверной проём фигура гостя – но, слава богам, тот быстро соображает сесть за стол. Впрочем, ноги его остаются беспомощно торчать в проходе. Перешагнув их, Алекс включает огонь под большой сковородой на плите и, пока возится с чашками и заваркой, всерьёз задумывается – а хватит ли этому великану еды? А то, может, он привык уминать содержимое такой сковородки в одиночку?

– Я не особо голоден, – тут же доносится из-за спины. 

А сразу следом громкий стук, заставивший звякнуть ложку в сахарнице. 

«Похоже, кто-то только что попытался втянуть ноги под стол…»

– Только вот не надо изображать из себя девочку, которая питается исключительно росой и нектаром, – с наигранной угрозой отвечает Алекс, ставя перед Максом самую большую из имеющихся в доме чашек. Красную с логотипом Нескафе. Ту самую, из рекламы более чем десятилетней давности. И чашка эта просто исчезает в двух обхвативших её руках с ухоженными пальцами. Аккуратно подрезанные ногти, ни единого заусенца… Алекс тут же прячет свои за спиной. К тому же на плите начинает шкворчать – а это отличный повод отвернуться и заняться перемешиванием содержимого сковородки. Ну правда, ведь не хорошо будет, если часть картошки подгорит, а часть котлет останется холодной?

– Извини, – снова прилетает в спину. – Мне надо было раньше признаться… 

– Что ты парень?

– Что я гей.

Придерживаемая двумя пальцами крышка выпадает из них, но не обратно на сковородку, а с грохотом скатывается на пол. И нагибаться ли за ней – это вопрос, над которым ещё стоит подумать. 

Алексу вообще кажется, что он сейчас не способен пошевелиться в принципе. Даже деревянная лопаточка в руке замирает неподвижно.

– Ну… главное, что не вегетарианец, – соскальзывает с языка. – А то мама бы расстроилась, узнав, что ты не оценил её котлет…

– А ты?

– Я тоже не вегетарианец.

Повисает неловкая тишина. Алекс вполне отдаёт себе отчёт, что Макс спрашивал не об этом. И будь они сейчас по разные стороны от мониторов, он бы, возможно, отреагировал по-другому. Но вот прямо сейчас, ощущая зондирующий спину взгляд, он способен лишь возобновить перемешивание картошки.

И ему действительно жаль, что этому занятию скоро приходится положить конец.

Pешив не заморачиваться с тарелками (мыть ведь потом придётся), Алекс просто переставляет сковородку на деревянную доску в центре стола, достаёт вилки, режет хлеб… а когда тянуть дольше уже оказывается невозможно – садится тоже. На кухне нет ни одного стула, лишь мягкие сиденья, соединённые в форме уголка, и длинную часть этого уголка занял Макс, Алекс же присаживается сбоку, на более короткую половину, поджав ноги и собственным примером показывая, что можно начинать есть.

И сразу же ощущает приятный запах одеколона, идущий от Макса. Свежий, с нотками ментола и лимона.

Вилка плохо держится в руке, почти выскальзывает из пальцев, да и тянуться далеко: сковородка ближе к гостю. Какое-то время Алекс борется с собой, но всё же сдвигается к углу. А потом почти что пересаживается на половину Макса – но тот вдруг пододвигает сковородку в его сторону. При этом продолжая скромно клевать разломившуюся котлету с самого края.

И Алекс неожиданно обнаруживает удобную возможность рассмотреть этого парня. Ведь пока гость занят едой, и взгляд его направлен на стол, хозяина вряд ли поймают с поличным. 

У Макса тёмные волосы, не слишком короткие – и потому видно, что они немного вьются. На гладко выбритой коже не слишком резких скул можно заметить несколько мелких шрамов, но только если хорошенько присмотреться. А ещё у гостя карие, немного раскосые глаза и полные губы. Конечно, не то чтобы накачанные силиконом, и «варениками» такие губы тоже не назовёшь, но даже на вид они выглядят мягкими. Алекс почему-то сразу вспоминает, что в описании Маркуса (персонажа Макса) особо подчёркивалось наличие узких бледных губ. 

«Похоже, у него комплекс», – эта мысль вызывает улыбку. Особенно на фоне того, что сам Алекс передал своему персонажу практически все свои характерные черты, а субтильность, быть может, даже и преувеличил, сделав Джефа больше похожим на себя из школьных лет. 

А вот у Макса с Маркусом, даже если не брать в расчёт аватарку, а одно лишь словесное описание в анкете, общего мало. И хотя Алекс всё ещё чувствует себя не в своей тарелке, у него нет ощущения, что в гости заглянул тот жёсткий и властный доминант, с которым он обычно имеет дело в игре. И который норовит трахнуть его при любом удобном случае, каким бы ни был сюжет: технологический апокалипсис, нашествие демонов или а-ля повседневные будни блудливой школоты…

«Хм, гей…» 

«Нет, я сам – не мальчик-одуванчик… Но блин, Жизнь, тебе не кажется, что твои намёки могли бы быть и потоньше?»

Алекс не раз слышал от знакомых о «судьбе». Мол, когда всё складывается само и ведёт куда-то, лучше расслабиться и поплыть по течению, а барахтанье и сопротивление, типа, ничем хорошим не кончатся. И вроде бы он даже сам сталкивался с подобным – например, когда, несмотря на огромное желание и кучу времени, убитую на подготовку, так и не смог поступить на информационный факультет, хотя знал, что математические науки ему не даются… или когда после первого года посещения спортзала обнаружил, что объем предплечий увеличился всего лишь на полсантиметра – хотя тренер с самого начала объяснил, что комплекция у него не самая подходящая для наращивания мышц, и посоветовал подсесть на протеины. И Алекс бы подсел, если бы не траванулся первой же купленной в специализированном магазине спортивной добавкой…

Взгляд невольно соскальзывает с гладко выбритого подбородка Макса на его плечо. Когда парень тянется к сковородке, а потом подносит вилку ко рту, водолазка на его руке натягивается, и становятся чётче видны проступившие на предплечье мышцы… если сравнить их с