наполнились до предела при первом же вдохе, который он сделал во время падения.

Он будет жить.

Его спуск постепенно замедлялся. Петля, должно быть, все-таки зацепила Шея. Он улыбнулся борьбе, которая, должно быть, сейчас шла высоко над ним — шесть дюжих мужчин держали нитевидный шнур голыми руками, чтобы сохранить источник дохода живым. Но через несколько секунд один из них догадается перерезать шнур.

Он посмотрел вниз. Он упал не так далеко, как думал. Теперь стало ясно, что он слишком быстро отсчитывал четверти секунд. Почему время так задерживается в присутствии смерти?

Теперь тускло освещенная улица неслась ему навстречу. Внизу сновали крошечные огоньки, вероятно, это были бронемашины полиции с короткоствольными полустационарными «Кадесами», а также метателями снарядов. Он был уверен, что полдюжины инфракрасных лучей освещают эту сторону здания, и знал, что это только вопрос времени, когда его заметят. Он сомневался, что полицейские смогут нанести прямой удар по его телу, но его шнур был очень уязвим. Летящий металлический осколок мог легко разорвать его.

Огни внизу теперь были пугающе большими. Алар поднял руку к контейнеру шнура, готовый включить замедлитель. Примерно в ста футах над землей он нажал на рычаг и чуть не потерял сознание от резкого торможения. А потом он с трудом поднялся на ноги, перерезал шнур и пошел по улице, едва освещенной быстро наступающим рассветом.

В какую сторону бежать? Будут ли полицейские машины с оружием поджидать его, когда он свернет за угол? Все ли улицы перекрыты?

Следующие несколько секунд должны были быть использованы безошибочно.

Луч света ударил в него слева, сопровождаемый топотом бегущих ног. Он испуганно обернулся и увидел сверкающий портшез, который несли на плечах восемь рослых рабов, чьи потные лица отражали растущую красноту на востоке. До него донесся невнятный женский голос, а затем портшез проплыл мимо.

Несмотря на растущую опасность, он едва не рассмеялся. Теперь, когда реактивные автомобили с ядерной установкой были доступны всем, пирующая знать могла отличить себя от кутящих буржуа только возвращением к носилкам средних веков. Топот ног затих вдали. Затем его поразил шок от того, что она сказала. — «Угол слева от тебя, Вор».

Должно быть, ее прислало Общество. Но у него действительно не было выбора. Он с трудом сглотнул, забежал за угол, и остановился.

Три пушки «Кадес» немедленно развернулись в трех машинах Имперской Полиции, чтобы накрыть его. Он вскинул руки и медленно пошел к машине слева.

— Не стреляйте! — воскликнул он. — Я сдаюсь!

Он с облегчением вздохнул, когда доктор Хейвен вылез из машины, закамуфлированной под полицейскую машину, с обнаженной рапирой и сделал вид, что осторожно идет ему навстречу. В одной руке он держал пару наручников.

— Награда идет тремя путями! — выкрикнули из средней машины сигнал опознавания.

Доктор Хейвен не обернулся, но поднял руку в знак приветствия.

— Спокойно, мальчик, — прошептал он Алару. — Слава богам, что ты пришел сюда. Потерял немного крови? Хирург в машине. Ты сможешь прийти на свою лекцию?

— Думаю, да, но на случай, если я потеряю сознание, драгоценности у меня в сумке.

— Прекрасно. Это дает нам четыреста свободных людей.

Он грубо схватил Алара за пояс. — Ну же, подонок! У нас есть много вопросов, на которые ты ответишь, прежде чем умрешь!

Через несколько минут машина Вора оторвалась от своих сопровождающих, сменила эмблему и помчалась к Университету.

2 Леди и долгопят

Женщина сидела перед зеркалом, спокойно расчесывая свои черные волосы. В свете лампы на туалетном столике длинные пряди блестели и переливались голубыми бликами. Густые, яркие волосы служили изумительным обрамлением ее лица, подчеркивая белизну кожи, щек и губ, которые были едва розовыми. Это было лицо такое же спокойное и холодное, как волосы — живые и теплые. Но глаза были другими. Они были большими и черными и оживляли лицо, гармонируя с волосами. Они тоже сверкали в свете лампы. Она не могла притупить эти глаза, как лицо. Она могла лишь частично скрыть их, низко опустив темные ресницы. Теперь она не сводила глаз с одного направления, ради мужчины, стоявшего за ней.

— Возможно, вам будет интересно узнать о последнем предложении, — сказал Хейз-Гонт. Он, казалось, лениво играл изумрудными кистями на туалетном столике, но она знала, что все его чувства были напряжены, чтобы уловить ее самую слабую реакцию. — Вчера Шей предложил мне за вас два миллиарда.

Еще несколько лет назад она бы вздрогнула. Но теперь... она продолжала расчесывать свои черные волосы длинными ровными движениями, и ее спокойные черные глаза искали его лицо в зеркале туалетного столика.

Лицо канцлера Американской Империи не было похоже ни на одно другое лицо на земле. Череп был гладко выбрит, но зарождающаяся линия волос открывала широкий высокий лоб, под которым были впалые жесткие умные глаза.

Зрачки были темными, огромными. Орлиный нос был слегка неровным, будто его когда-то сломали и затем восстановили.

Щеки мужчины были широкими, но плоть плотно прилегала, худая и без шрамов, за исключением одного едва заметного рубца на выступающем подбородке. Она знала его философию дуэли. Враги должны быть уничтожены чисто и без лишнего риска, специалистами в этой области. Он был храбр, но не наивен.

Губы, решила она, у другого мужчины можно было бы назвать твердыми, но у него они казались слегка раздраженными. Это выдавало человека, у которого было все, и ничего.

Но, пожалуй, самым замечательным в нем было крошечное обезьянье существо с огромными глазами — долгопят, которое в вечном страхе скорчилось на плече человека и, казалось, понимало все, что говорилось. — «Колдун и его близкий друг», — подумала Кейрис. — «Что за гротескная близость соединила их»?

Не улыбаясь, Хейз-Гонт спросил: — Вам не интересно? Он бессознательно поднял руку и погладил своего съежившегося питомца.

Он никогда не улыбался. Лишь несколько раз она видела, как он хмурится. Железная дисциплина защищала его лицо от того, что он, казалось, считал детским эмоциональным тщеславием. И все же он никогда не мог скрыть от нее своих чувств.

— Естественно, Берн, мне это интересно. Вы заключили обязательное соглашение о моей