немного поёжился. Что уж говорить об Анжеле, которая, к удивлению, отреагировала вполне стойко, выпрямившись и закричав на мужа в ответ:

— Хочешь правды? Хорошо. Вчера ночью ты прокутил все свои деньги в баре, а когда вернулся домой, то просто упал наземь и принялся бить себя по лицу. Сам!

— И всё же отлично играет, — ещё раз восхитился рыжик, сидя на гнилом пне.

— Пора заканчивать тот спектакль, — пробормотал я и, преобразовав левую руку в пистолет, набрал в него мутной жижи и вышел из укрытия.

* * *

— Кто ты? — прохрипела умирающая женщина.

— Себастьян. Настоящий. В моей голове кибермозг, который должен был подчиняться доктору, но каким-то образом тело вспомнило прошлую жизнь. Может, остаточная память, а может… душа, как знать. Важно лишь то, что вспомнил о своём мозге, о разуме, и тогда решил вернуть себя, — с этими словами поднял левую металлическую ладонь, которая тут же превратилась в хирургическую пилу. — Сперва разузнал у доктора всё, что произошло после той аварии, к сожалению, потом его пришлось устранить, как свидетеля. Приняв его облик, следил за вами. Ты даже не подозревала, что изменяешь мне со мной же, — усмехнулся. — Так-то, моя дорогая шлюха.

— Чтоб тебя… — Анжела тяжело дышала.

— Согласен.

Раздался визг пилы, а после в стороны полетели брызги крови. Принялся отпиливать голову своего мёртвого клона.

— Я дразнил его, — продолжал разговор. — Подсовывал наши фотографии, рассказал ему, как трахаю тебя каждый день. Удивительно, каким образом он, то есть я, мог оставаться таким кретином. Любой бы на его месте давно решил проблему.

— Ты всегда… был тряпкой, — простонала умирающая.

— Именно, что был, — отрезал голову мертвеца и положил в подготовленный широкий чемодан, заполненный льдом. — Но изменился. А теперь, — похлопал по нему, — верну свой мозг и стану тем, кем был раньше. Только гораздо лучше.

— Ненавижу, — на синеватых губах блеснули капельки крови, и женщина завалилась лицом вперёд.

— Вот и всё, — поднялся и оттащил тело в болото.

— Зачем так усложнять? — из воздуха материализовался бледный мальчишка с рыжими растрёпанными волосами.

— Это личная месть, — ответил ему. — Слишком сладкое блюдо, которое принято подавать холодным, — а потом с интересом посмотрел на собеседника, сидящего на поваленном стволе. — Странно, что у меня, киборга, появились галлюцинации.

— А может, ты вовсе и не киборг? — лукаво подмигнул рыжий.