скользили по горлышку, а пластиковая крышка не поддавалась никаким образом, даже ногти не помогали. Злость подкатывала к горлу, пока не вырвалась в виде чертыханий, отложив этот пузырек, я намочила немного бинта и осторожно приложила к спине, пока этот компресс лежал там, взяла другой и продолжила свои попытки, – Ангел, помоги мне снять рубашку, – пробормотал раненый, приподнявшись на ладонях и пытаясь выбраться из единственных оставшихся целыми, рукавов плаща и рубашки, которую я не приметила. Тут-то до меня дошло.

– Как ты меня назвал? – на автомате мимолетным движением помогая ему избавится от остатков одежды, я всматривалась в выразительное, почти не тронутое побоями лицо парня. Он был красив, но в этой красоте не было обычной, присущей ей смазливости или чего-то такого, скорее наоборот, это было лицо человека, познавшего жизнь и многие ее уроки. Суровость, застывшая на нем и ставшая основным атрибутом являлась неотъемлемой частью и именно она представляла основную красоту. Его густые и длинные зеленые волосы были заляпаны кровью, но вот наглые и яростные глаза оставались все такими же, какими я их помнила. Мы не пересекались взглядами, все это время он смотрел на меня, но куда-то мимо.

– Ах, теперь я еще и ты, вообще прекрасно. Совсем обнаглела. Значит, тебе можно мое имя сокращать, а мне твое нет? – у меня по щекам текли слезы, только это слезы радости. Он жив, он все еще пока жив. Наверно, не лежи принц на полу в таком состоянии, я даже в порыве радости бросилась бы ему на шею. Подавив желание крепко его обнять и вернув себе самообладание, руки наконец смогли открыть пузырек, после того, как мы избавили парня от одежды до пояса.

– О, господи, Флор. Я так рада вас видеть, – вырвалось чисто случайно, но одумалась я быстро, – вы хотя бы знаете значение слова Ангел? – мне требовалось отвлечься, и не думать о том, насколько все плохо с его спиной, пока влажный бинт стирал кровь и грязь с ран. Дальше должна идти ватка, смоченная в спирте, но руки почему-то дрожали. При работе с Мартином такого не наблюдалось, там все просто спокойно и без проблем, здесь же меня начинало трясти от одной мысли причинить этому человеку боль своими действиями.

– Не знаю и знать не хочу. Избавь меня от посвящения в вашу культуру. И хватит уже рыдать, смотреть противно, – опустившись грудью на пол, он следил за каждым моим действием своими пронзительными глазами, не давая прикоснуться ватой к ране и сделать дело. Сглотнув ком в горле и вытерев слезы рукавом, я постаралась взять себя в руки и приступить к работе над следами от плети. Как же не хватало атрибута именно сейчас, это избавило бы его от боли, а меня от необходимости ее причинять. Лицо принца не менялось, он не кричал, как Мартин, даже не морщился, лишь изредка уголок губ дергался.

– Че то быстро с тобой закончили, – раздался голос блондина с места у стены, тот так и не сдвинулся, просто сидел и наблюдал за нами, хотя оно и понятно, его спина вероятно жутко болела. С позиции Флора посмотреть на неизвестного не представлялось возможным, предприняв одну попытку, он сдался и постарался максимально расслабиться, что у него плохо получалось и усложнило мне работу.

– Я правильно отвечал на вопросы, – спокойно ответил принц, и к моему удивлению, его пальцы принялись нетерпеливо барабанить по полу. Создавалось впечатление, словно я тут делаю массаж, а он куда-то опаздывает и нервничает по этому поводу, надеясь, что так быстрее закончу.

– Какие вопросы? Что здесь вообще происходит? – поинтересовалась я, выливая остатки спирта из бутылочки на вату и продолжая работу над бороздами от кнута на спине принца. Каждое прикосновение к нему давалось мне с трудом в то время, как он выглядел так, словно ничего особого в этом нет. Вспоминая не настолько глубокие раны Мартина и его крик чуть ли не при каждом прикосновении, все больше понимала, почему начала хотеть быть похожей на Флора и за что восхищаюсь им. Да, именно это чувство горело в моей груди по отношению к принцу. За всю мою память, ни один пациент не вел себя столь мужественно при подобной процедуре. Тут неожиданно его рука дернулась и парень схватил сразу несколько пузырьков со спиртом и сам принялся их открывать.

– Ты к следующей пытке не закончишь, если будешь так тянуть, – пробормотал он, откупорив один и резко вылив его содержимое на ту часть спины, куда смог достать. Стиснув зубы, но не издав ни звука, он протянул мне остальные открытые, словно давая понять, что от меня требуется сделать. Мысленно попросив у него прощения, я отложила вату и последовала этому примеру, ощущая боль на своей спине, вместо него.

– Они под пытками заставляют Ланкастов отвечать правильно на вопросы. Ошибся, получил в два раза больше и сильнее плети, сказал правду – получил удар послабее. Кто ответит на все и выживет при этом – отправляется домой, кто умрет, атрибут того отправляют обратно, и в скором времени доставляют замену. Так они хотят, заменить всех слабых Ланкастов на их постах более сильными личностями. Я очень долгое время оставался один здесь, никак не мог заставить себя правильно ответить, – приоткрыл завесу тайны на нашу ситуацию Мартин, пока я отложила последний пустой пузырек в сторону и взяла в руки рулон бинта. Снова приподнявшись на ладонях и оторвавшись от пола, Флор упростил мне задачу с наложением повязок.

– На кой черт им сильные личности на должностях Ланкастов? – вырвался вопрос, пока руки обматывали принца и прижимали куски ваты непосредственно к ранам на спине. И тут меня осенило, вот только факт озвучил Флор.

– Они собирают армию. Потому, что когда они найдут особенного Ланкаста и обратят его во тьму, все эти сильные личности обратятся по автомату. И тогда очень выгодно, если в этой роли будут те, кто сможет пережить что угодно, а не размазня вроде тебя, – последнее было укором мне, а я прям чувствовала, как ком застрял где-то в горле, и попытавшись его проглотить, он медленно полз вниз по пищеводу. Если меня подвергнут таким пыткам, как долго я продержусь и смогу ли еще и на вопросы отвечать? Я не знаю. Стоило закончить с ранами на спине Флора, как часть стены отъехала в сторону, а в комнату вошла женщина.

Ее одежда была точной копией наряда принца и пришельцев, только красного цвета, как и копна ярких волос, спадающих на плечи и достающих почти до груди. Глаза смотрели прямо на меня, словно остальных в комнате не существовало. На секунду показалось, словно она знает, какой я Ланкаст и что именно я их первоочередная цель, но тут принц принял сидячее положение и тем самым закрыл меня от нее. Словно очнувшись, женщина перевела взгляд на Мартина и