протянув к нему руки.

Длинноволосый красавец-мужчина молчал и продолжал её разглядывать. Совсем не думая о том, откуда такой породистый экземпляр оказался в их подъезде, Катерина схватила его за руку и силком потащила в квартиру.

– Вот, нужно что-то скорее с водой сделать, а то вниз потечёт и зальёт соседей! Я не умею сама. Я боюсь!

Видимо, последнее панически произнесённое слово подействовало на мужчину, и он подошёл к ванне. Что-то забормотал и задвигал руками. Что именно он делал, Катенька не могла разглядеть за широченными плечами, но вода тут же перестала литься фонтаном и куда-то исчезла совсем.

«Ну надо же! – подумала Катерина, – да он настоящий волшебник по хозяйственной части, даже лучше Петеньки!»

Последняя мысль её очень смутила. До сих пор никого лучше своего мужа она не встречала. Не важно, в чём. Её Петенька был самым-самым абсолютно во всех делах! И вот тут вдруг его авторитет в глазах Катеньки немного пошатнулся. А пошатнул его такой красавец писаный, что у женщины аж дух захватило, когда он повернулся, и она смогла его хорошенько рассмотреть. Высокий, широкоплечий, с бугрящимися мускулами под тонкой шёлковой рубашкой, с бугрящимся ещё кое-чем под мягкими свободными брюками, которые уходили в высокие ботинки со шнуровкой. Его лицо было мужественным и гладко выбритым, глаза сверкали зелёным пламенем, а жёсткие губы манили к ним прикоснуться. Тёмные волосы по плечи выдавали натуру, уверенную в себе и не признающую чужих правил.

Катенька тяжело вздохнула от полной невозможности обладания таким жеребчиком и сказала:

– Спасибо пребольшущее! Не знаю, что бы я без вас делала! Вы меня прямо спасли от страшного потопа!

– Дылг плутежым крусен, – непонятно ответил незнакомец и уверенно пошёл на неё.

Катенька попятилась из ванной комнаты, запахивая поплотнее халат. Мужчина шёл за ней, чуть подавшись вперёд, как хищник за добычей, а глаза его сверкали мрачной зеленью и не давали отвести взгляд. Женщина упёрлась спиной в стену коридора, а незнакомец навис над ней. И тут вдруг Катерина поняла его взгляд. Точно так же Петенька смотрел на неё в первые месяцы после знакомства. Как самец, который нашёл, наконец, подходящую самку, и горит от нетерпения утащить её в пещеру и сделать окончательно своей. «Ох, мамочки!» – пронеслось у Катеньки в голове, сердечко испуганно забилось, а женское естество, растревоженное просмотром фильма, сладостно сжалось в предвкушении.

– Нет-нет, вы не можете… Вы же не будете… – залепетала женщина и вскинула руки, чтобы оттолкнуть от себя непонятного типа. Но только её ладони коснулись мощной груди, как Катерина ощутила миллион иголочек, импульсами впившихся в её кожу. Ей невыносимо захотелось погладить этот невероятно гладкий серый шёлк, прощупывая под ним мускулы. У Петеньки таких не было, он не баловал своим вниманием спортзалы. Но она себя сдержала, слабо толкнула и открыла рот, собираясь высказать этому наглецу за то, что заставляет её сомневаться в своём выборе лучшего мужчины для жизни. Но незнакомец вдруг наклонился и властно её поцеловал, и прижал к своему мощному торсу.

«Наверное, разочек можно, никто ведь не узнает» – тихонько прошептал внутренний голос и заткнулся. А женская суть встрепенулась, потянулась и взорвалась целой бурей ощущений.

«Да уж, Петенька ему и в подмётки не годится», – грустно вынесло свой вердикт женское естество, когда Катерина заснула, счастливо улыбаясь, на плече красавца-мужчины.

А сам красавец-мужчина так и не уснул. Он тоже счастливо улыбался, глядя в потолок и отсчитывая минуты до того, как женщина на его груди крепко уснёт. Потом встал, оделся и подошёл к большой зеркальной двери стандартного шкафа-купе. Что-то забормотал, посыпая её зелёной пылью из вынутого из кармана мешочка, а потом, когда по зеркалу пошла изумрудная рябь, вернулся к кровати, взял на руки замотанную в покрывало Катеньку и вместе с ней шагнул прямо в вихрящийся изумрудный поток.

Глава 2. Жить нельзя умереть

В этом городе вечного праздника и веселья Арчи Квакуса не любили. Он был словно гадкий утёнок посреди огромного птичьего двора. Причём такой утёнок, который уже никогда не станет лебедем, потому что его матерью действительно была утка. Образно говоря, конечно.

Она была служанкой в замке его отца, уважаемого графа Люциуса Квакуса, который, если уж на то пошло, был первоклассным лебедем. А мать была низкорослой, некрасивой серой уточкой, ровно такой же, как и все нижние. Им и не полагалось быть красивыми. Их удел – тяжёлый труд во благо и процветание верхних. Они обеспечивали город пищей и вином, строили великолепные дома, прислуживали и поклонялись. А верхние кутили и веселились сутки напролёт, занимаясь разными непотребствами.

Город так и назывался – Развратикус. Его основали ещё первые верхние, имея целью очистить свой маленький мир от людей, не умеющих бороться со своими слабостями. Курение, пьянство, брань, невоздержанность в половых связях, стремление причинять или чувствовать боль – здесь можно было всё и по-всякому. Даже отнимать жизнь. Единственное условие – всё должно было быть добровольно. Жертва или компаньон по непотребствам обязательно произносили ритуальную формулировку: «Я такой-то такой-то даю своё добровольное согласие на то, что такой-то такой-то убьёт меня сегодня после ужина посредством ножа». Ну, это к примеру. За соблюдением принципа добровольности следили огромные чёрные псы, которые бродили по городу. Их называли хранителями свободной воли. Они имели вид собаки, потому что это испокон веков был близкий человеку зверь. Их не стеснялись, а иногда и не замечали вовсе. А большие размеры позволяли им быстро и прямо на месте расправляться с нарушителями. Поначалу их было много, но потом верхние привыкли к правилам игры, открыто признали их и… научились находить лазейки. Формально принцип добровольности не нарушался уже лет тридцать, и лохматые хранители просто бесцельно блуждали по улицам, заглядывая иногда в дома. Им не нужно было есть и спать, и они были бессмертны. Так же, как и все верхние.

Много-много веков назад великий путешественник Правомирья Бильдо Локус нашёл необычный источник у подножия Белой горы. Вода в нём была грязно-серая и очень горькая на вкус, но Бильдо несколько дней брёл по пустыне и был рад даже этому. Он напился из источника, наполнил фляжку и пошёл дальше. Примерно через час его тело скрутило от боли, а по венам словно раскалённая лава потекла. Мужчина закричал, скрючившись на горячем песке, но никто его не слышал. Через несколько минут всё резко закончилось, Бильдо