Пошевелив кошачьими ушками, Феррис бросил озорной взгляд на стоящего рядом Юлиуса.

— И всё же, Юлиус, ты такой добрый! Наверняка сотни девушек пали жертвами твоих галантности и обаяния. Даже у Ферри сердце ёкнуло!

— Не понимаю, к чему ты клонишь, Феррис.

— Не стоит принимать такой заносчивый вид. Кто надо, уже догадался, а кто не догадался, увидел то, что ты заставил его увидеть. Неужели думаешь, что капитан и Ферри совсем пустоголовые и не раскусили твою задумку, мяу?

Юлиус продолжал хранить молчание, а Феррис весело прищурился.

— Какой же ты милашка, когда помалкиваешь! Не волнуйся. Ты уже заставил его достаточно помучиться, поэтому никому больше не придёт в голову его и пальцем тронуть.

Насмешливые слова Ферриса вызвали на губах Юлиуса лишь тень улыбки.

— Когда молодые гвардейцы услышали, как этот сопляк издевается над рыцарской честью, они были готовы его разорвать. А ведь гвардейцы народ гордый и с мечом умеют обращаться.

Маркос молча кивнул, показывая, что тоже понимает мотив Юлиуса. Поведение Субару в тронном зале в самом деле вызвало недовольство среди рыцарей, которое могло прорваться в любой момент.

— Если бы кто-то успел затеять бой с мальчишкой до тебя, его могли бы и зарубить.

— Поэтому было необходимо, чтобы представитель рыцарей как можно быстрее его поколотил, — подытожил Феррис, продолжая мысль Маркоса, а затем добавил, показывая на Юлиуса: — Я решил, если уж он не сделает этого, то придётся Ферри.

— Каждый должен выполнять свои обязанности. Ты не мог стать противником в бою, поскольку должен был потом его вылечить. А у меня имелась веская причина, чтобы вызвать его на поединок. Кроме того, я был уверен, что справлюсь с задачей лучше кого бы то ни было, — сказал Юлиус.

— Оставить это дело Юлиусу было верным решением, — кивнул Маркос. — Хотя тебе тоже стоит побольше упражняться с мечом.

— Ферри не любит это дело, мяу! Машешь мечом, потеешь, а если на белых прозрачных ручках появятся мозоли, как мне потом смотреть в глаза госпоже Круш?

Феррис с такой лёгкостью отмахнулся от приказа капитана, что Маркосу осталось только бессильно вздохнуть. После этого он повернулся к Юлиусу, ожидавшему наказания.

— Рыцарь Юлиус Юклиус, оглашаю свой вердикт: в течение пяти дней тебе запрещено появляться в казармах и королевском замке. На это время твой меч останется у меня.

— Есть.

Почтительно выслушав Маркоса, Юлиус передал ему меч. Приняв оружие — знак рыцарской чести, Маркос медленно склонил голову.

— Прости. Тебе пришлось исполнить непростую миссию, ты не был обязан...

— Капитан, не говорите так! Вы ведь тоже делаете всё, что в ваших силах. Именно благодаря вам некогда расформированная гвардия вновь обрела силу и величие!

— Ферри согласен. Я не сказал бы об этом никому, кроме госпожи Круш, но такую работу могли выполнить только вы, капитан. Будьте увереннее в себе, мяу.

— Прежде чем заявлять подобное, ты бы лучше надел мужскую одежду, — заметил Маркос, и Феррис поёжился, всем своим видом показывая, что это единственный приказ, который он ни за что не выполнит. Капитан аккуратно положил меч Юлиуса на стол и вновь сел.

— Дело закрыто. У меня полно работы, так что можете идти.

Юлиус отвесил почтительный поклон, Феррис слегка кивнул, после чего оба рыцаря вышли из кабинета. Оставшийся в одиночестве Маркос откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя в потолок. Его мучила другая проблема, не связанная с «учебным» боем.

Когда собрание завершилось, он получил рапорт от стражников, отвечавших за охрану замка.

«Если кто-то попытается проникнуть в замок, необходимо убедиться, что у него имеется герб с ястребом, и провести его в тронный зал», — такой приказ получили стражники на главных воротах. В этом же была причина того, что охранники направились к Маркосу за указаниями, когда схватили старика, имевшего отношение к Фельт.

Иными словами, некто знал заранее, что в замок попытаются проникнуть.

— Что же задумал этот Розвааль? — Маркос, перед глазами которого всплыл клоунский облик мага, отдавшего страже этот приказ, даже скрипнул зубами.

Лицо капитана гвардии, словно вырубленное из камня, стало ещё жёстче, когда он задумался о том, что замышляет этот эксцентричный человек.

2

— И всё же командир слишком суров. Он понял, что произошло на самом деле, и мог признать, что ты невиновен. Правда же, мяу?

— Нет. Я не стремился к тому, чтобы меня оправдали.

Феррис бросил взгляд на благородный профиль Юлиуса, когда они шагали по коридору гвардейских казарм. Увидев, что Безупречный Рыцарь выглядит довольным, он вытянул губы трубочкой.

— И что ты теперь будешь делать?

— Разумеется, подчинюсь приказу и останусь в усадьбе. Я объясню ситуацию госпоже Анастасии, хотя она, к сожалению, не из тех, кто может спокойно усидеть на месте.

— Но именно это тебе в ней и нравится? Я понимаю толк, мяу! — Феррис раскраснелся от удовольствия, истолковав слова Юлиуса по-своему.

Словно что-то вспомнив, Юлиус посмотрел на него.

— Кстати, Феррис, а что там с этим парнем?

— Он сейчас вместе с госпожой Эмилией. Думаю, потом будет лечиться и восстанавливаться в особняке Карстен, — ответил Феррис чуть ли не прежде, чем собеседник успел задать вопрос, но его тон казался прохладным. Юлиус глубоко задумался.

— Восстанавливаться?.. Кажется, его травмы куда серьёзнее, чем выглядят на первый взгляд.

— Ферри тебе ничего не расскажет, мяу.

Впрочем, по реакции Ферриса всё и так было ясно. Юлиус без труда заключил, что произошло после того, как он оставил Субару в руках лекаря с кошачьими ушками. Более того, по всей видимости, сообразительный молодой рыцарь сделал и какие-то более глубокие выводы, относящиеся к ситуации в целом, поскольку вздохнул:

— Госпожа Эмилия оказалась в самом невыгодном положении из-за своего происхождения.

— Ей стоило бы вести себя похитрее, ты так не думаешь?

— Нисколько. Именно её характер позволяет Эмилии жить достойно и благородно. Я бы не хотел, чтобы она изменилась. Напротив, она служит примером для нас, ведь искренне желает, чтобы все жили правильно, согласно своим убеждениям и ничего не стыдились.

Подняв голову, Юлиус пошёл дальше. Феррис отстал от него на полшага и, сцепив руки за спиной и слегка наклонившись вперёд, посмотрел на Юлиуса.

— Это распространяется и на того мальчишку?

— На всех, Феррис. В конце концов, ради того, чтобы защищать эти ценности, мы держим в руках мечи!

«Если же он сломается после всего, что пережил, возможно, это и к лучшему», — подумал Юлиус, но не стал произносить вслух.

Но если он выдержит...

—