время использующий в творчески преображенном виде те приемы и средства классики, которые остаются жизнеспособными и при художественном решении проблем новой действительности. Поэма, написанная метром «Шах-наме» Фирдоуси, пользующаяся приемами яркой контрастности, гиперболизации образов героев, ретардации действия и т. п., характерными для классического эпоса, рассказывает о героике труда таджикских хлопкоробов, трудящихся на том же поле, где некогда убивали друг друга герои Фирдоуси. Один из самых ярких эпизодов эпопеи Фирдоуси, рассказывающий о народном восстании под руководством кузнеца Каве (Кова) против тирана Заххака, лег в основу единственного опыта Лахути в области драматургии — драматической поэмы «Кузнец Кова», использованной А. Баласаняном как либретто для одноименной оперы.

Скупыми и строгими красками, в суровой и лаконичной манере написано Лахути одно из лучших произведений советской поэзии о Зое Космодемьянской — поэма «Победа Тани». Одно из стихотворений Лахути стало текстом гимна Таджикской ССР (положено на музыку С. Юдаковым).

Однако наряду с яркими художественными достижениями, сделавшими Лахути ведущим поэтом Советского Таджикистана и одним из самых известных представителей многонациональной советской поэзии предвоенных и военных лет, в его творчестве того периода имелись слабости и просчеты и прежде всего риторичность ряда стихотворений, воспринимающаяся сейчас как следование традициям средневекового одописания, а также надуманность аллегорических построений некоторых поэм.

Неудачное использование условно-аллегорического приема привело к неудаче интересного по замыслу, большого его произведения послевоенных лет — поэмы «Пери счастья» (1947), где борьба народов царской России за свободу и Октябрьская революция уподобляются поискам и обнаружению легендарной пери счастья. Однако деловая и дружелюбная критика поэмы была фактически подменена «проработкой», а отдельные критики вообще объявили условно-аллегорическую манеру письма «чуждой социалистическому реализму». Тем самым была поставлена под своего рода идеологическое подозрение значительная часть творчества поэта, а вслед за тем стали ретроспективно рассматриваться как слабые, неудачные и даже «порочные» и отдельные произведения Лахути, положительно оценивавшиеся прежде читателями и критикой, начали квалифицироваться как «порочные» и некоторые черты его творчества в целом.

Несколько лет после этого произведения Лахути публиковались сравнительно редко, но интенсивная творческая деятельность поэта не прекращалась — в эти годы он создал цикл небольших поэм об иранской революции 1905–1911 годов и национально-освободительном движении 1920–1921 годов в Иране, цикл стихов о современном Иране, стихи о движении в защиту мира, о войне в Корее, о Таджикистане.

В последние годы жизни Лахути усиленно работал над книгой автобиографического характера, в которой прозаические разделы должны были перемежаться стихотворными. Книга эта не была завершена.

Поэтическое наследие Лахути многообразно: поэмы, притчи, гражданская, интимная, философская лирика, замечательные переводы поэтических и драматургических шедевров русской и мировой классики… И во многом, очень многом из этого наследия Лахути живет своей новой, второй жизнью — жизнью истинной поэзии, над которой не властна физическая смерть ее творца.

М. Занд

СТИХОТВОРЕНИЯ

ИСПОЛНЕННОЕ ОБЕЩАНИЕ

Тегеран, 1909