человечеству еще несколько лет незнания. Но ничего по большому счету не изменило бы.

Сигнал был не один. И даже не десять. Ретроспективный анализ архивных записей, включая и те, которые сохранили военные с радиолокационных станций НОРАД или частные любители, показал, что похожие последовательности фиксировались сотни раз на протяжении десятилетий. История их приема уходила в прошлое настолько далеко, насколько древние можно было разыскать записи. Радиотелескоп «Big Ear» при Университете штата Огайо принял сигнал с такой последовательностью в 1979 году. Принимала его и система телескопов Аллена в Калифорнии двадцатью годами спустя — огромная установка из множества антенн, которая строилась на протяжении многих лет.

Ловили этот сигнал и орбитальные радиотелескопы, хотя и не нацеленные на поиск внеземных посланий, а изучавшие остатки сверхновых, мазеры, процессы звездообразования и другие тайны неживой материи галактики.

Но понадобилось больше, чем полвека с момента первого обнаружения, чтобы человечество смогло распознать в космическом шуме последовательность двоичных знаков. Такие странные закономерности уже несколько раз замечали — независимо друг от друга — несколько ученых в разных уголках света, но каждый раз команды скептиков опровергали их выводы, а то и поднимали авторов на смех. Последовательности признавали естественным фоном, вызванным вспышками сверхновых или далекими квазарами, и откладывали надолго, на годы. В научном сообществе это проходило по статьям «непрофессионализм», «чудачество» или «лженаука». Что сбивало интерес серьезных ученых к этим явлениям.

Техническая возможность их расшифровки появилась не раньше начала двадцать первого века. Но понадобилось еще почти два десятка лет, чтобы все обстоятельства совпали должным образом — талантливая и мотивированная рабочая группа (слегка ненормальная в хорошем смысле), щедрое финансирование и государственное покровительство, доступ к закрытым данным и высококлассное вычислительное оборудование. За этими сухими словами скрывалась их международная команда из тридцати пяти человек, работавшая не только в Пуэрто-Рико, но и удаленно, в своих странах.

Но только шестеро из них первыми узнали правду. И только один сумел донести ее до человечества.

* * *

Тот день они хорошо запомнили. Тогда они точно так же сидели, почти в таком же убогом месте, но в стране, которая относилась к «развитым». В коттедже, который принадлежал их общему приятелю. Маленький щитовой дом, расположенный на отшибе, в захудалом районе не использовался уже несколько лет и был выставлен на продажу. Лучшее место, чтоб спрятаться.

Такая вот конспирация. Они тогда были уверены, что их уже ловят и ищут.

«Все, чуваки. Рубикон перейден. Архивы отправлены адресатам», — сказал тогда Джордж и отложил свой старый поцарапанный смартфон. Чернокожий выглядел неожиданно молчаливым и встревоженным.

А вот немец, благодаря которому все и заварилось, наоборот выглядел оживленным, потом что уже успел накачаться пивом, успокаивая себе нервы.

Он был в футболке с героями мультика «Рик и Морти», небритый, всклокоченный и истреблял чипсы и снэки в промышленных масштабах.

А тогда взгляды всех остальных в комнате были прикованы к маленькому телефону Джорджа. Чернокожий комплексов не имел, и это был не айфон, а дешевая китайская модель. «У меня есть чем выделяться», — как говорил он сам.

Немец протянул руку и сам прочитал последнее сообщение на его дисплее, который не успел еще заблокироваться.

И тут его прорвало.

«Ура! — заорал Гельмут, зацепив животом стол и уронив доску с настольной игрой Warhammer. — Мы победили!».

«Хватит кричать, — сказала Хелен, которая сохраняла рассудительность даже в такие моменты, — Разъезжаемся. И больше нам видеться не надо, до самого завершения. Связь держим тоже не чаще раза в неделю. И постарайтесь лечь на дно. Придумайте что-нибудь. Отпуск, болезнь, какие-нибудь неприятности, сломался телефон, умер любимый хомяк и так далее. Мы все под подозрением. Если кого-то заберут — каждый будет продолжать дело по отдельности».

Паранойя была у каждого из них, но особенно у самого герра Брауна. Хотя пока никаких признаков преследования не было.

Но lutshe perebdet’, chem nedobdet’, как говорил Петровский на своем ужасном языке, который для остальных звучал как язык потомка европейцев, которого на три тысячи лет отправили на Марс. Более непонятные для среднего жителя Старого Света разве что финский и венгерский. Да еще какой-нибудь баскский.

У них был целый план, хоть и очень наивный и простой. Можно было, конечно, оповестить сразу всех, слив инфу в сеть на Wikileaks, разослав сетевым деятелям, так называемым инфлюэнсерам (которые разносят не грипп, а идеи). И выложив самостоятельно везде, где только можно. Но они опасались, что это только подорвет доверие. Превратит новость о главном открытии века в еще одну утку, сетевой мем и городскую легенду. И даже если потом будет получено несколько независимых подтверждений истинности — первоначальный скепсис будет уже не переломить.

Для начала они ограничились научным сообществом. Там, где это было возможно, задействовали свои знакомства. Отправили материалы в шесть крупнейших научных институтов, занимающихся проблемами астрофизики, и пять научных журналов того же профиля. К отправленным вложениям прилагалась просьба сохранять конфиденциальность в течение всего срока изучения.

Смешно, но главная проблема оказалась совсем не в том, чем пугал своих товарищей Гельмут.

Мировые разведки, которых они опасались, начитавшись комиксов и легенд про «Зону 51», их не тронули. Тем как будто вообще не было дела до того, что какие-то «яйцеголовые» считают, что почти расшифровали сигнал инопланетян.

А вот закон о защите авторских прав и урезание финансирования, вызванное пертурбациями в руководстве НАСА и работой комиссии Конгресса (где республиканцы заклевали демократов и стремились урезать расходы на космос) — грозили осложнить жизнь исследовательской группы. Они и так перерасходовали средства за полтора года работы над проектом в Пуэрто-Рико, с привлечением суперкомпьютеров для отсева информационного мусора и декодирования.

Внезапно оказалось, что проект собираются закрыть, а все исходники передать другой группе, которая приступит к работе после окончания парламентского расследования. Может, через полгода, а может и через год. Там в комиссии почему-то были уверены, что ученые за счет налогоплательщиков просто жили в свое удовольствие в тропическом южноамериканском раю. А сигнал считали искусной