- Ну-ка, скажи: это им вы продаете скоттов, захваченных в плен? У них вы вымениваете зелье и мечи?
Подросток молча дважды кивнул. Тогда Ангус снова обратился к светловолосому королю.
- Я ищу своего брата, король Тиарн, - сказал он. - Его зовут Кеннет МакАлпин. Он попал к тебе полгода назад раненым. Я хочу выкупить его и других скоттов у тебя.
- Зачем? - спросил Тиарн.
От этого вопроса, от голоса, от взгляда Тиарна у Ангуса побежали мурашки по коже, но он не привык отступать.
- Мне нужны воины, и я хочу освободить своих родичей, - твердо заявил он. - МакАлпины и кланы, которые нам служат, - это кланы свободных людей, воинов, а не рабов! И я хочу спросить тебя, король Тиарн: зачем ты продаешь этим людям мечи и зелья? Ведь они убивают нас с их помощью!
Тиарн помолчал, затем дал знак Ангусу и остальным идти за ним.
Ангус плохо запомнил дорогу, которой вел его Тиарн. Они как будто прошли мимо камня - приметного, с белым пятном. И еще долго шли, когда Ангус заметил, что они снова прошли мимо этого камня, и снова, а потом - еще раз. Было удивительно неуютно, промозгло, потому что спустился волглый плотный туман, сосало под ложечкой, а камень с белым пятном все мелькал и мелькал мимо них, и все в одну сторону. А Тиарн говорил:
- Война между пиктами и скоттами тянется и тянется, но мне нет до нее дела. Пикты хватают наших женщин, заставляют их рожать им детей, приказывают им, обрекают на труд у своих очагов. Мы чтим своих женщин, ни один из нас не поднимет на женщину руку и не скажет ей слова поперек, - отчего пикты так относятся к ним? Пикты бросают в нас копья, охотятся на наших оленей и горных козлов, пугают и беспокоят наших зверей и друзей - Гитраша, келпи, единорогов. Потом пришли вы. Вы заняли наши земли, вы построили каменные дома на заповедных холмах, вы стреляете в наших мужчин и топчете наш вереск. Так не должно ли нам радоваться, когда вы с пиктами истребляете друг друга? Не должно ли вам исправлять то, что вы же и натворили? То, что ты называешь рабством, не в печаль твоему брату и родичам. Это лучше, чем если бы их печень была съедена пиктами. Но и пикты у нас не печалятся - они трудятся, но это лучше, чем если бы их кровь была выпита скоттами.
Ангус скрипнул зубами, но промолчал.
Перед ним расстилалась бескрайняя и туманная вересковая пустошь. Нигде ни души, ни огонька, ни дома. Тиарн тронул его за плечо - Ангус резко обернулся.
Откуда взялся большой белый дворец из резного камня за его плечом? Ангус мог бы поклясться, что ничего подобного не видел, когда они шли сюда. Во дворе перед богато украшенной дверью толпились люди: и белокурые, и пикты, и скотты; поодаль теснились дома, белые и нарядные, и вокруг них тоже виднелись люди. Все они были чем-то заняты: кто раскладывал и сортировал травы, кто что-то варил или толок в ступке, гончар прямо на улице вращал свой круг, из близкой кузницы раздавались удары молота...
Все казались счастливыми.
Здесь белокурые люди готовили свои чудодейственные настойки - дарующие бесстрашие в бою и исцеление полученных ран, дарующие радость и забвение, сон и бодрость. Здесь они ковали те самые волшебные мечи, выделывали тончайшие ткани, мастерили красивые и удобные вещи. И Ангусу вдруг стало завидно из-за того, что эти странные создания живут в мире и добром труде, а его родная Далриада задыхалась в крови, страхе и нищете...
- Иди, мальчик, - голос Тиарна, вырвавший Ангуса из раздумий, прозвучал неожиданно глухо, но слова его были обращены не к Ангусу. - Ты можешь забрать тех своих родичей, кого здесь встретишь. Иди.
Кет робко заглянул в глаза Ангусу, получил одобрительный кивок - действуй, брат, постарайся найти Кеннета, - и торопливо заковылял по улицам города.
- Дивный народ, - тихо сказал Ангус.
- Это твои слова, - ответил ему Тиарн. - Мы называем себя сидами, людьми холмов.
- Отчего ты согласился отпустить моих родичей, король Тиарн? - подозрительно спросил Ангус, потому что не слишком верил в доброту сидов, скорее - в скрытый подвох.
- Я вижу будущее этого мальчика. Ему на роду написано стать королем своего народа.
- Так, значит, Кеннет погиб, - Ангус перевел дух. - И я скоро погибну? Что ж, это мое воинское счастье.
- Нет, Ангус из рода МакАлпинов. Ты останешься здесь - как залог доброй воли твоего народа.
- А, - Ангус понимающе кивнул. - И что мы должны будем сделать за то, что ты отпустишь наших родичей?
- Оставьте нас в покое. Мы больше ничего не хотим.
Ангус остался на площади рядом с королем Тиарном. Он дождался рассвета, когда Кет наконец-то вернулся вместе со множеством людей - в самом могучем из мужчин он узнал своего брата Кеннета, и многих других родичей, которых считал давно погибшими, и даже чужих людей: сердобольный Кет просто забрал их с собой. Драбант и оба пикта присоединились к этой веселой и шумной толпе, и по мановению Тиарна туман заклубился впереди, открывая проход к обратному пути.
Когда последний из скоттов скрылся в тумане, Ангус взял поданную ему чашу и пригубил.
Он знал, что в этой чаше - забвение.
Ангус ничего не хотел помнить о прошлой жизни, потому что знал: отныне она для него закрыта.
Скотты и пикты будут продолжать беспощадную резню, а в перерывах, редких и кратковременных, пытаться выжать хоть какие-то плоды из бесплодной земли Далриады, выпасая тощих овец на вересковых пустошах и готовя вересковый эль к Самайну. Кет вырастет, - о, Кет станет сильным королем, хорошо знающим и вкус крови побежденного врага, и вкус победы, и вкус смерти.
Но еще Кет станет одним из немногих королей Далриады, которые знали вкус милосердия. И это, пожалуй, дает надежду.
