Весеннее солнце ярко сверкало на водной глади. Теплый ветер слегка покачивал ветки редких сосен на песчаном берегу. Он вздохнул полной грудью и слегка улыбнулся, вспомнив старые слова. Небо. Самолет. Девушка. Но улыбка вышла нерадостной. Девушка в полосатой робе заключенной концлагеря. Небо, в котором хозяйничал враг. "Вриль, модель Е", он же "Ева", в камуфляжной окраске замерший на взлетно-посадочной полосе. Синдзи перевел взгляд на девушку. Та стояла, покачиваясь, безразлично глядя себе под ноги; двое дюжих вахманов и шарфюрер из СС - "Мертвая голова" стояли сзади - вахман справа поигрывал резиновой дубинкой. Синдзи поморщился. Охранники сразу заметили это и вахман толкнул девушку так, что она чуть не упала.

  - Заключенная номер 292518 по вашему запросу доставлена, хауптман Икари!

  - Благодарю, шарфюрер. Дальше я сам.

  Эсэсовец отступил и Синдзи подошел к заключенной, которая так и не подняла взгляд. Рукой в перчатке он легонько приподнял ее подбородок и посмотрел в голубые глаза девушки - когда-то полные жизни, а теперь пустые и тусклые.

  - Аска, - изменившимся голосом спросил Синдзи. - Это ты?

  - Заключенная номер 292518 по вашему приказу прибыла, господин хауптман, - тихо сказала девушка, снова опуская глаза. Синдзи сжал зубы, отпустил Аску - резко, почти рывком. Любой, мало-мальски знающий хауптмана Икари, понял бы, что он не просто раздасадован - он вне себя от ярости. Но охрана поняла его неправильно. Удар резиновой дубинки обрушился на плечо девушки, сбив Аску на серый песок и заставив мучительно закричать. Вахман бил умело - правую руку девушки свело судорогой, заставляя ее подергиваться, в то время как сама Аска корчилась от боли.

  - Отвечай господину хауптману, дрянь!

  - Хватит! - от крика Синдзи охранник отступил назад, его напарник дернулся, и даже шарфюрер, стоявший сзади, изменился в лице. Было отчего. - Немедленно прекратить! Отойдите назад, вахман! Я забираю эту заключенную. Подготовьте мне машину и документы на перевод. Все необходимые распоряжения у коменданта. И оставьте нас наконец одних. Идите!

  - Да, герр хауптман. - Эсэсовец отдал команду своим подчиненным и троица, развернувшись, двинулась в обратный путь - к концлагерю "Дора-Миттельбау", он же "Нордхаузен". Синдзи проводил их взглядом и опустился на колени рядом со сжавшейся на песке Аской.

  - Аска... - прошептал он, поднимая невесомое тело (о мой Бог, сплошные кожа да кости!) с земли и прижимая ее к себе. - Тссс, всё хорошо, всё хорошо... давай я посмотрю твою руку.

  Аска промолчала и Синдзи осторожно расстегнул и спустил с плеча девушки грязную полосатую блузу. Увидев наливающийся длинный синяк, он только вздохнул. Тело Аски содрогнулось - раз, другой, третий. До Синдзи дошло, что это был смех. Аска смеялась.

  - Бака-Синдзи... - хрипло прошептала она. - Разве это непривычное для тебя зрелище? Моя рука... мне ломали руку два раза. Оба раза правую. Они бьют всегда по самому больному месту. Когда меня в первый раз остригли наголо, я закатила истерику... какая же я была дура... тогда меня избили так, что я мочилась кровью неделю. И руку сломали... сапогом... А второй раз - когда узнали, что я была пилотом...

  Синдзи молча прижимал девушку к себе, молча слушал ее сбивчивую речь, молча скрипел зубами. Немногие люди, знающие веселого хауптмана Икари-младшего, смогли бы сейчас заглянуть ему в лицо и не отвести взгляд.

  - Бака-Синдзи... - шептала Аска. - Зачем ты приехал?.. Надо было оставить меня тут умирать... Я уже почти умерла тут... как и все остальные... Серые стены, серое небо... все из камня... Я каждую ночь вспоминала мой "Вриль". Мое небо... - тело Аски задрожало. - У меня забрали всё... я бы хотела их ненавидеть, но у меня больше нет сил даже на ненависть... Оставь меня тут и уезжай, бака...

  - Я должен был приехать, - голос Синдзи звучал глухо, но четко. - Наша страна проигрывает войну. Союзники навалились на нас со всех сторон; Ось трещит по швам. В нашем небе хозяйничают американцы и англичане. Даже проект "Черное солнце" не может нам помочь. "Врили" сбивают по десятку В-17 за вылет, но янки прилетают по пятьсот машин. Рейх обречен.

  Аска криво улыбнулась уголком рта. Синдзи заметил, что нескольких зубов у нее не хватает.

  - Когда-то я любила свою страну. Когда-то я гордилась тем, что я немка, что я пилот. Я хотела быть такой же, как Ханна Рейч. Но когда моя страна отправила меня в концлагерь за то, что я не стала убивать беженцев на кораблях с красным крестом, я возненавидела её. Мы были молоды, хотели славы - но разве есть слава в том, чтобы убивать женщин и детей? Чего ты от меня хочешь, Синдзи?

  Синдзи аккуратно отпустил ее, встал. Перчатками отряхнул песок с мундира. Отвернулся, сцепил руки за спиной и посмотрел на кромку моря, сливающуюся с небом.

  - Я хочу, чтобы ты умерла, - сказал он наконец. - ради страны, которую ты так ненавидишь.

  ***************************************

  - Сволочи. - Синдзи вел "Вриль" с привычной небрежностью аса. - Проклятые концлагерные охранники Эйке. Мы в авиагруппе знали, что тебя отправили в концлагерь, но никто и понятия не имел, что именно в "Дору".

  - Не сразу. - Аска, завернутая в теплый плед поверх полосатой робы, сидела в кресле штурмана. - Сперва меня отправили в Бухенвальд. Там мне сделали это... - из-под пледа на мгновение показалась худая, бледная рука девушки. На предплечье чернел шестизначный номер. Рука спряталась и Аска продолжила. - Потом меня отправили в Нордхаузен. Я была на плохом счету - сопротивлялась охране, не выполняла норму работ... Мне было трудно поднимать детали к "Фау-2", они такие тяжелые... Но охрану это не интересовало. Меня перевели в штрафную группу и отправили в каменоломню. Через три дня я почувствовала, что умираю. Руди - тот толстяк, что ударил меня - смеялся, обещая мне крематорий. Но когда я упала и не смогла встать, меня перенесли в общий барак. Дали два дня отлежаться. И я выжила.

  Синдзи мотнул головой.

  - Мы все собрали подписи. Как только узнали, где ты. Пошли к Фуюцуки. Он согласился подать рапорт. К Икари не обращались. - он перевел рычаг управления двигателями в